Моя сестра - Мишель Адамс (2017)

– Много чего случилось в эти дни, Антонио. И ничего из этого случившегося не было хорошим. – Он, кажется, немного взволнован, практически огорчен. Я даю ему листки, и он начинает читать. Это требует времени, потому что это не похоже на тот английский, который он знает. Через некоторое время он вручает их мне обратно.

– Я не понимаю. Что это?

– Это воля моего отца. Его посмертные пожелания и предписания. Это официальный документ. Я нашла его в своей сумке.

– В конверте, на котором написано твое имя? – Я киваю. – Рукой твоего отца?

– Не уверена. Но думаю, да.

– Значит, твой отец хотел, чтобы он был у тебя. Но он же не умер. Зачем ему давать тебе это сейчас? – Мое лицо выдает меня: судорожно глотаю, взгляд бегающий, из глаз вот-вот польются слезы. – Твой отец умер? – Я киваю, глядя в сторону. Он протягивает ко мне руку, но мое тело застывает. – Что случилось? – спрашивает он.

– Он убил себя. Передозировка.

– Но вы же провели всю ночь вместе, разговаривая и разбираясь во всем. И поэтому ты не приехала вчера.

И в этом тумане лжи я начинаю выдумывать объяснение. В тумане вранья Элли, детали которого я даже не знаю. Ощущение такое, что это я его убила и теперь пытаюсь найти алиби, выпутаться из этой ситуации.

– Да. Это видимо случилось позже. После того, как он ушел спать. – Но стоит мне сказать это, я понимаю, что мои слова противоречат чему-то, в чем он убежден.

– Но ты… – Он делает паузу, но уже передумал. – А, ладно. – Небрежно машет рукой.

– Что? Продолжай, – уговариваю его. Прислоняюсь к нему, потому что хочу знать, какую ошибку допустила, какая часть моей истории уже пованивает враньем.

– Да, ничего, – отвечает он, вновь поднимая завещание. Протягивает его мне.

– О чем там говорится?

Я решаю вести себя, как он, напоминая себе, что не особенно-то и нужно выяснять подробности о том, что же я делала по легенде. Выходит, я все-таки не готова рассказать правду целиком.

– Я не знаю. Я еще не дочитала.

– Ну, давай. Читай.

Я пробегаю глазами по пяти страницам документа как можно быстрее, продираясь сквозь юридическую терминологию и пытаясь вычленить важные детали. Когда нахожу что-то стоящее, подробно пересказываю это Антонио.

– Он пережил свою жену, Кассандру Харринфорд. Утверждает, что находится в здравом уме. – Антонио выглядит сбитым с толку, поэтому я добавляю:

– Что он понимал, что делал, когда писал это. – Я переворачиваю страницу, веду пальцем по строке. – Расходы на его похороны покроет оставшийся капитал. А… – Я останавливаюсь, поскольку не уверена, что правильно поняла прочтенное. – Минутку. Позволь, я прочту еще раз. – Сглатываю комок и, жадно вдыхая воздух, вникаю в слова. Смотрю на Антонио, он ждет, его зубы стиснуты от воодушевления – он наконец-то причастен к моей жизни.

– Что? – настаивает он.

– Он оставил мне дом. – Антонио забирает у меня бумаги. – Статья четыре, – говорю я, указывая на нужный параграф. Он читает, а я смотрю на бабочек рядом с кроватью.

– Он оставил тебе дом. – Антонио пролистывает последние страницы, переворачивает документ, ищет скрытые тайны на обороте. – Здесь что-то написано. Номер. – Он показывает на последовательность из цифр, написанную сзади быстро и небрежно тем же каллиграфическим почерком. 0020-95-03-19-02-84. – Что это значит? – спрашивает он.

Я машу головой:

– Без понятия.

– Телефонный номер?

Я снова смотрю на цифры, на изысканные синие чернила.

– Не думаю. Во всяком случае, это точно не Великобритания.

– И не Италия, – заключает он, как будто бы такая вероятность существовала. Я улыбаюсь, потому что это напоминает мне о том, как сильно он хочет быть нужным для меня. Как сильно он хочет быть частью моей жизни. Как часто он пытался ею стать. И из-за этого я вспоминаю о Мэтте, и о том, как же мне стыдно за содеянное.