Моя сестра - Мишель Адамс (2017)

Первые дни Элли постоянно была рядом, как вторая кожа. Она удовлетворяла мои потребности с таким энтузиазмом, как будто я восстанавливалась после болезни или операции – наверное, это была ампутация моего прошлого, и ее любовь залечивала мои раны. Она гладила меня по волосам, когда я уставала, выхаживала меня после особенно тяжелого похмелья. Я предложила частично покрасить мои волосы в розовый, чтобы соответствовать ее прическе, и она плакала от счастья. Это были дни распутства, гедонистические настолько, насколько только молодежь может себе позволить, и то короткое время, пока мы были вдвоем, было лучшим в моей жизни.

Но кое-что беспокоило ее в тот период: я все еще оставалась девственницей. Она не могла в это поверить. То, что она рассказала о своем сексуальном опыте, шокировало меня точно так же, как шокировала ее моя девственность. Она спрашивала меня раз за разом, как же так получилось. Я каждый раз отвечала ей одинаково, что мне просто никто не нравился из знакомых парней. Мой ответ, впрочем, ее не устраивал. Вероятно, потому что это была ложь.

Правда заключалась в том, что после случая с Марго Вульф, я не могла заставить себя думать о сексе. Марго изнасиловали из-за меня. Четыре раза. Я подмешала ей наркотик, и, несмотря на помощь и содействие Элли, невозможно было игнорировать то удовлетворение, которое я почувствовала, когда первый парень уводил ее за собой на той вечеринке. Кроме того, я считала девственность единственной вещью, которую контролировала я сама, которую я могла оставить по своему желанию. Единственное во мне, что не было сломано, и я хотела, чтобы оно таким и оставалось.

Но Элли рассматривала это как нерешенную проблему, груз. Днями и ночами все вертелось вокруг поиска парня, с которым мне нужно переспать. Какого угодно. Элли перечисляла своих друзей: блондинов, брюнетов, смуглых. Она знала парня из Кении, который будет более чем счастлив помочь. Другой был из Ньюкасла. Она брала меня с собой в клубы и все разговаривала о мужчинах, которых знает и которых не знает. Они с вожделением скользили по мне взглядом, как по какому-то товару, готовому к распаковке, делайте ваши ставки, господа. Я отвергала их всех, отсиживалась в туалете, мечтая о том, чтобы все вернулось к тем дням, когда она душила меня своей любовью. Я могла бы утонуть в ней и была бы счастлива.

На шестую ночь что-то изменилось. Я увидела парня, который смотрит на меня. Он был тихим и осторожным, и в отличие от остальных, казался менее заинтересованным в Элли и том, что она говорила, и это было хорошо. Он хотел меня, я это знала. А еще что-то было в его взгляде, в том, как он держал себя, мягкая линия плеч, приоткрытый рот. Он не корчил из себя невесть что, и это было самым сексуальным, что я когда-либо видела.

Он не был первым, кто мне понравился. Первым был Крис Хьюз, высокий блондин из нашей параллели, играл в рэгби за команду нашей школы и участвовал в гонках кросс-кантри на горном велосипеде как представитель округа. Мне достаточно было просто смотреть на него, чтобы почувствовать дрожь в коленках и трепет в желудке, который чаще всего доходил до низа живота. Я приходила домой влажной и дрожащей, не имея ни малейшего понятия, что с этим делать. Я знала, каково вожделение на вкус. Сейчас мне даже кажется, что тот блондин чем-то был похож на Мэтта.

Но подошел он ко мне, только когда мы приехали домой к Элли. Он сел рядом со мной на диванчике годов шестидесятых, похожем на коробку, и поздоровался. Я почти не слышала его из-за музыки и шума, который издавала Элли на кухне, делая коктейли вместе с двумя другими парнями, которых она выбрала.

– Привет, – ответила ему я, но это получилось хрипло и резко. Он положил руку на мой затылок, увлекая меня в поцелуй.