Не отпускай мою руку - Мишель Бюсси (2017)

Айя улыбается. На самом деле Ларош не так уж глуп. Просто ей не хочется играть с ним в одной команде. Она смотрит на тех, кто еще остался на стоянке у ущелья Белькомб. Пилоты вертолетов. Снайперы. Инженеры-связисты. Все белые… без исключения.

Айя смотрит Ларошу в глаза.

— Додо были бесконечно простодушны и позабыли о том, что рая не существует. Никто никогда не узнает, сколько тысяч птиц было на острове, когда в 1665 году здесь высадились колонисты. Когда на берег сошли первые моряки, додо и не подумали убегать. Они и чувство страха позабыли… А когда им внезапно пришлось о нем вспомнить, было уже слишком поздно. У них уже не было крыльев, чтобы летать, не осталось сил убежать, недоставало смелости объединиться. Всех додо очень быстро перебили, к концу семнадцатого века на всех Маскаренских островах не осталось в живых ни одной птицы.

Айя замолкает. Ларош выплевывает окурок.

— А мораль отсюда, капитан Пюрви? Я предполагаю, что мораль должна быть?

— Полковник, вы человек образованный. Мне нет необходимости расставлять точки над «i». Любое доминирующее большинство и любая элита стараются превратить вас в додо. Послушный курятник. Комфорт, безопасность, лень. Готовая программа… Реюньонцы, подсчитывающие свое пособие для безработных и малооплачиваемых в литрах местного рома, не станут с этим спорить.

Ларош морщится. Жипе смеется. Немного поколебавшись, полковник начинает аплодировать.

— Хорошо, Пюрви, я все понял. Додо, население самых отдаленных территорий, женщины в полиции, одна и та же судьба, одна и та же битва. Благодарю за урок географии. При случае буду счастлив продолжить разговор. Мне довелось побывать на других островах, принадлежащих к заморским территориям, вы просто не сознаете, насколько Реюньон отличается от Антильских островов, Майотты[39] или Новой Каледонии, это едва ли не единственный на планете мирный рай, где нет ни расизма, ни межэтнической напряженности.

Полковник пристально смотрит на Айю, она молча выдерживает его взгляд. Не соглашается с ним. Но и не спорит.

Ларош улыбается, пожимает плечами, кладет обе руки на пояс. Этакий рейнджер, но умный, словно из фильма Клинта Иствуда.

— Если вы согласитесь, капитан, мы вернемся к этому немного позже. А сейчас я хотел бы узнать одну подробность: я предполагаю, что по убийствам Родена и Шанталь Летелье у вас нет ничего нового?

— Я распределяю обязанности, — жеманно тянет Айя. — Если бы у меня были хоть какие-то новости, вы бы первым об этом узнали.

Ларош довольствуется этим ответом и поворачивается к технику в шлеме, а Айя возвращается к Жипе. Оглядывается, желая убедиться в том, что Ларош уже не обращает на нее внимания.

— Жипе, меня терзает один вопрос. Как ты считаешь, какого черта Бельон потащился сюда вместе со своей дочкой?

— По-моему, это совершенно ясно, разве нет? Из-за микроклимата! Потому что на склонах вулкана туман самый плотный и быстрее всего поднимается.

— Не спорю, но, если Бельон хотел скрыться в лесах, он мог бросить свой «ниссан» где угодно и уйти прямиком в любой из них. Бебур, Белув, равнина Лиан — только выбирай. Ничем не рискуя и не давая нам и намека на след.

— Что ты хочешь этим сказать, Айя?

— Я долго об этом думала, крутила вопрос по-всякому, и получается, что есть только одно объяснение тому, зачем он это сделал. Он хотел спуститься с другой стороны вулкана. На прибрежном шоссе у него не было ни единого шанса, его бы поймали. Оставался только один выход — подняться на вершину и попытаться пройти пешком.

Жипе задумывается, словно мысленно разворачивает перед глазами карту острова.

— Если я правильно тебя понял, Бельон направляется в какое-то определенное место между Сен-Бенуа и Сен-Филиппом? Значит, нам придется охватить километров шестьдесят вдоль берега.

— Много… Слишком много. Тем более что я уверена: он, как уже было раньше, где-то появится… и снова исчезнет.