«Fujhi, poudes; Escapa, non», — прочитала она и скопировала и эту надпись.

Выпрямившись, Леони шагнула вперед, к алтарю. Он точно, как ей помнилось, совпадал с описанием в «Таро»: голый стол без всяких религиозных предметов — ни свечей, ни серебряных крестов, ни молитвенника и книги антифонов. Алтарь стоял в восьмиугольной апсиде, высокий потолок небесной синевы, как на великолепном потолочном плафоне в Пале Гарнье. Каждая из восьми панелей была украшена повторяющимся, как на обоях, узором частых розовых полос, переплетенных белыми и красными цветами и образующих орнамент синих дисков или монет. В углу каждой панели имелась лепная вставка — вызолоченный жезл или посох, а в центре — по одной нарисованной фигуре. Леони ахнула, узнав восемь фигур с карт Таро, словно каждая перешла на стену со своей карты. Под каждой была надпись: Дурак, Маг, Жрица, Любовники, Сила, Справедливость, Дьявол, Башня. Черные старинные чернила на желтых карточках.

Написано той же рукой, что книга…

Леони кивнула. Какие еще нужны доказательства, что повествование дяди основано на истинных событиях? Она подошла ближе. Вопрос — почему только эти восемь из семидесяти восьми карт описаны в книге дяди? С дрожью волнения в груди она принялась переписывать названия, но на клочке бумаги, завалявшемся у нее в кармане, не хватило места. Она обвела глазами часовню в надежде найти что-нибудь пригодное для записей.

Под каменной ножкой алтаря она заметила торчащий уголок листа. Леони потянула. Это оказался листок с нотами для фортепиано на тяжелом желтом пергаменте. Высокий и низкий регистр, обычный размер, без диезов и бемолей. Воспоминание о подзаголовке на первой странице дядиной рукописи подтверждалось и этим свидетельством: он записал мелодию.

Она разгладила ноты и попыталась пропеть с листа первые такты, но не могла ухватить мелодию, хотя и совсем простую. Нот было не так уж много, и с первого взгляда ей припомнились упражнения для четырех пальцев, которыми ее мучили на уроках музыки.

Потом ее губы медленно раздвинулись в улыбке. Теперь она узнала порядок C-A-D-E. Те же ноты повторялись снова и снова. Красиво. Как писано в книге — музыка призывает духов. И новая мысль ворвалась прямо по пятам предыдущей.

«Если в часовне остались ноты, куда девались карты?»

Леони помедлила, потом приписала на листке сверху дату и слово «Святилище» — как свидетельство, где и когда были найдены ноты, потом опустила листок в карман и начала медленный тщательный обыск каменной часовни. Она протискивала пальцы в пыльные уголки и трещины, разыскивая тайник, но все было напрасно. И не было здесь ни мебели, ни украшений, за которыми можно было бы скрыть колоду карт.

«Но если не здесь, то где же?»

Она обошла алтарь кругом. Теперь, когда глаза привыкли к сумрачному свету, ей показалось, что она различает очертания маленькой дверки, скрытой восемью панелями апсиды. Она протянула руку, нащупывая неровности, и наткнулась на небольшую впадинку, возможно, след существовавшего когда-то и замурованного отверстия. Она сильно надавила обеими руками, но ничего не добилась. Заделано было надежно. Если когда-то здесь и была дверь, ее больше нет.

Леони отступила на шаг, встала, подбоченившись. Обидно было признавать, что карт в часовне нет, но она обыскала все возможные тайники. Единственное, что приходило в голову, — вернуться, заново перечитать книгу и поискать ответа в ней. Теперь, своими глазами повидав место, она, конечно, лучше поймет намеки в рукописи.

«Если они там есть».

Леони снова глянула в окно. Свет угасал. Лучи, пробивавшиеся между ветвей, ускользали, оставляя темное стекло. Теперь сильнее прежнего она ощутила обращенные на нее зрячие глаза статуй. И едва она ощутила их присутствие, атмосфера в часовне дрогнула, переменилась.