Святилище - Кейт Мосс (2010)

По-прежнему перебирая в голове вопросы, она вернула книжку в тайник, заложив за обложку листок с нотами, и поспешила вниз, ужинать. Теперь, когда страхи улеглись, ее переполняло любопытство и желание выведать побольше. Ей хотелось задать Изольде множество вопросов, и не в последнюю очередь — знала ли она до брака, чем занимался ее будущий супруг. Может, стоило бы даже написать маман и спросить, не было ли в ее детстве случаев, которые внушили ей страх и тревогу? Потому что Леони, сама не зная причины, была уверена — все это место пронизано ужасом: и леса, и озеро, и древние деревья.

Но уже закрывая за собой дверь спальни, Леони сообразила, что не рискнет упоминать о своей вылазке, из страха, что ей запретят приближаться к часовне. Хотя бы на время ее открытие следовало хранить в тайне.

Ночь медленно опустилась на Домейн-де-ла-Кад, принеся с собой предчувствия, словно наблюдая и выжидая.

Ужин прошел в достаточно приятной атмосфере, хотя его порой прерывали раскаты далекого грома.

Приключение Леони больше не упоминалось. Вместо этого поговорили о Ренн-ле-Бен и окрестных городках, о подготовке к званому ужину в субботу, о гостях, о том, сколько предстоит дел и как приятно будет ими заняться.

Обычный, уютный, домашний разговор.

Поев, они перешли в гостиную, и настроение переменилось. Темнота за стенами казалась почти живой. Когда разразилась гроза, стало даже легче. Само небо ворчало и содрогалось. Ослепительные раздвоенные молнии серебряными копьями разрывали черные тучи. Гром бился о скалы, ревел, раскатывался эхом среди долин и лесов.

Потом ветер, затихнув на миг, словно собираясь с силами, внезапно всей мощью обрушился на дом, принеся с собой первые капли дождя, копившегося весь вечер. В окно ударили градины, а потом дом накрыло потоком воды, скатывавшейся с крыши и бившей в стены, как волны прибоя.

Время от времени Леони мерещилось, что она слышит музыку. Ноты, спрятанные в ее шкатулке, словно выбрались из нее и вплелись в шум ветра. Она вздрогнула, вспомнив предупреждение старого садовника.

Анатоль с Изольдой старались не обращать внимания на бурю за стенами. Добрый огонь потрескивал за каминной решеткой. Все лампы горели, и слуги принесли еще свечей. Все было так уютно, и все же Леони чудилось, что стены прогибаются, качаются, подаются под напором грозы.

В холле ветер распахнул оставшуюся незапертой дверь. Ее поспешно закрыли. Леони слышала, как бегают по дому слуги, проверяя, все ли окна закрыты ставнями. Ветер вполне мог выбить тонкие стекла и сорвать занавески. В верхнем коридоре звучали шаги, звон ведер и тазов, расставленных там, где крыша протекала. Изольда уже говорила им, что вылетевшие черепицы пропускают дождь в дом.

Закрывшись в комнате, все трое сидели и беседовали, изредка прохаживаясь. Выпили немного вина. Старались занять себя обычными вечерними делами. Анатоль подкладывал дрова в огонь и наполнял бокалы. Изольда сложила тонкие бледные руки на коленях и похрустывала пальцами. Один раз Леони отогнула уголок шторы и выглянула наружу. Сквозь щель ставен она мало что сумела рассмотреть, кроме силуэтов деревьев в парке, высвеченных на мгновение вспышкой молнии. Деревья гнулись и метались, словно непокорные кони на привязи. Ей показалось, что весь лес призывает на помощь, что древние деревья скрипят и трещат, противясь буре.

В десять часов Леони предложила сыграть в безик. Они с Изольдой расставили карточный столик. Анатоль стоял, прислонившись плечом к каминной полке, курил и попивал бренди.