Святилище - Кейт Мосс (2010)

— Картины на стенах — отражения последних карт, призванных в часовне. Но если бы кто-то задумал изменить прикосновением кисти черты той или другой картины, они обрели бы и другие свойства. Карты могут рассказывать разные истории, — закончил он.

— И это со всеми картами так? — спросила она. — Или только в Домейн-де-ла-Кад, в часовне?

— В этом месте, мадомазела, неповторимо сочетаются образ, звук и дух места, — ответил он. — Но и место действует на карты, так что, возможно, Сила, например, непосредственно связана с вами. Через ваш рисунок.

Леони взглянула на него.

— Но ведь я не видела самих карт. Я и рисовала-то не карты, а только передавала на обычной бумаге то, что видела на стенах.

Он медленно улыбнулся.

— Вещи не всегда неизменны, мадомазела. К тому же вы ведь не только себя изобразили на картах? На ваши картины попали и ваш брат и тетя?

Она покраснела.

— Я просто рисовала их на память о проведенном здесь времени.

— Быть может, — он склонил голову к плечу, — в этих картинах ваши истории останутся жить тогда, когда ваши уста уже не смогут рассказать их.

— Вы меня пугаете, мсье, — резко сказала Леони.

— Я не желал этого.

Леони помешкала, прежде чем задать вопрос, вертевшийся у нее на языке с тех пор, как она впервые услышала про карты Таро.

— А колода еще существует?

Под его мудрым взглядом девушка замерла.

— Колода цела, — проговорил он.

— В доме? — быстро спросила Леони.

— Аббат Соньер умолял вашего дядю уничтожить колоду, сжечь карты, чтобы никто больше не поддался искушению прибегнуть к ним. И часовню тоже. — Бальярд покачал головой. — Но Жюль Ласкомб был ученый. Он был так же не способен уничтожить древнее изделие, как сам аббат — отречься от своего Бога.

— Значит, карты спрятаны в имении? Я уверена, что в часовне их нет.

— Они хорошо скрыты, — сказал он. — В реке, в которой нет воды, в могиле, где некогда был похоронен король.

— Но в таком случае, тогда…

Одрик Бальярд приложил палец к губам.

— Я рассказал вам все это для того, чтобы насытить вашу природную любознательность, мадомазела Леони, а не для того, чтобы подогреть ваше любопытство. Я понимаю, как вас привлекает эта история, как хочется вам прояснить прошлое своей семьи и узнать, что определило жизнь ваших родных. Но снова предостерегаю вас: не будет добра от попыток отыскать карты, особенно в такое время, когда все висит на волоске.

— В такое время? О чем вы, мсье Бальярд. О том, что скоро ноябрь?

Но по его лицу стало ясно, что больше он ничего не скажет. Леони притопнула ногой. У нее было еще столько вопросов! Она набрала воздуха в грудь, но он заговорил, опередив ее.

— Довольно, — сказал он.

Сквозь открытое окно долетел бой колокола с крошечной церкви Сен-Сельсы и Сен-Назара. Полдень. Слабый одиночный удар отметил, что утро прошло.

Только услышав колокол, Леони вспомнила о времени. Она совсем забыла о своем деле.

— Простите, мсье Бальярд, я отняла у вас слишком много времени, — заговорила она, вскочив на ноги и натягивая на пальцы перчатки. — И совсем забыла при этом о своих делах.

«Почтовая контора… Если поспешить, я, может быть, еще успею…» Схватив шляпку, Леони бегом бросилась к двери. Одрик Бальярд тоже встал — элегантная, неподвластная времени фигура.

— Если позволите, мсье, я еще загляну? До свидания.

— Конечно, мадомазела. Я всегда вам рад.

Леони махнула на прощание рукой, выскочила из комнаты, промчалась по коридору и вылетела на улицу, оставив Одрика Бальярда одного в глубокой задумчивости. Мальчик выскользнул из тени и закрыл за ней дверь.

Бальярд снова опустился в кресло.

— Si es atal es atal, — пробормотал он на старом языке. — Что будет, то будет. Но с этой девочкой… хотел бы я, чтоб было по-другому.

Глава 73