Черная вода - Андреас Фёр (2019)

Кройтнер сконцентрировался, как будто напряженно восстанавливал картину увиденного.

– На столе лежали очки для чтения. – Он проговорил фразу в пространство, затем скосился на Грайнера.

– Проклятье, очки! У нее есть очки для чтения. Меня это удивило, потому что она такая молодая. Она обычно не носит… – Фраза оборвалась, и Грайнер покачал головой, сокрушаясь из-за собственной глупости.

– В самом деле, – произнес Хёнбихлер несколько ворчливо. – По крайней мере, ты заметил.

– Дурацкая ситуация. Кто помог ей переодеться во врача? Как она смогла получить все вещи?

– Мы будем разбираться во всем этом досконально. – Хёнбихлер заметил, что лицо Грайнера стало белым как мел. – Мне жаль. Ты не хотел этого. Но мы не можем попросту замести все под ковер. – Грайнер, казалось, был близок к слезам. – Тебя не отстранят немедленно, но дисциплинарного расследования не избежать. – Хёнбихлер пытался утешить своего подчиненного.

«Но продвижение по службе ты можешь засунуть себе очень глубоко куда-то пониже спины», – подумал Кройтнер, и в его сердце выскочила пробка от шампанского. Затем он подошел к Грайнеру и положил руку ему на плечо.

– Выше нос. Каждому из нас случалось творить дерьмище.

После этих слов Кройтнер выплыл из комнаты. В его сердце было на удивление пасмурно, но откуда-то тянуло ароматом сирени.

Глава 21

Лару Эверс объявили в розыск, и каждый патрульный в округе имел ее фотографию уже через несколько минут. Но у Эверс было преимущество. Прошло больше часа, прежде чем Грайнер (между бодрящими фантазиями об увольнении ненавистного коллеги) усомнился в том, что доктор может выглядеть настолько молодо, что на ней были очки для чтения и что Зеннляйтнер ничего не сказал о ней при смене. До тех пор, пока не стало неопровержимым осознание, что в ситуации было нечто смешное, и он снова не заглянул в комнату. Достаточно времени, чтобы Лара Эверс оказалась почти в трех километрах от больницы. Оттуда было всего несколько сотен метров по едва проложенной дороге до сгоревшей фермы. Кройтнер сказал ей, где спрятаны ключи. Лару Эверс было уже не найти.

Между тем прокурор Йобст Тишлер все еще пребывал в хорошем настроении. Ведь он смог предоставить преступника на следующий день после убийства. Так, как любят СМИ. Корпеть неделями и все еще не найти виновного – журналисты от этого раздражаются, а следователи выглядят идиотами. В таком случае Тишлер должен был обеспечить осторожную политику интервью, чтобы полицию воспринимали всерьез в качестве органа, проводящего расследование.

– Я подведу итог, – сказал Тишлер, любовно поглаживая копию завещания Клауса Вартберга. – У нас есть подозреваемая, которая находится в доме жертвы с орудием убийства в руке сразу после преступления и чуть не приканчивает полицейского при аресте. Подозреваемая признается, но утверждает, что жертва напала на нее, и она защищала себя пистолетом, но в подтверждение этого нет никаких фактов. Напротив, явные следы говорят, что жертву убили во время сна. И есть мотив убийства: подозреваемая наследует, по-видимому, значительное состояние жертвы. – Тишлер собрал свои документы, копию завещания и бросил стопку на стол. – Конечно, нам придется дождаться лабораторных исследований и сделать доказательства неоспоримыми.

Он имел в виду необходимость снова поймать подозреваемую и устранить некоторые тривиальные несоответствия. И оставляет это Валльнеру и его деревенским полицейским.

Дело было ясно для Тишлера, и он казался малочувствительным к мелким возражениям. Поэтому Валльнер воздержался от того, чтобы Тишлер узнал, что в вечер преступления рядом с домом Вартберга был замечен неизвестный, и чрезвычайно обрадовался, когда прокурор попрощался с ними и уехал. Теперь можно было снова работать спокойно.