Порочные - Мира Вольная (2020)

Я замьютила звук, но… сделала это явно зря. Вот это… немое видео было отчего-то еще хуже, чем со звуком. Наверное, потому что я могла убавить звук и мне было легче, а Брайан не мог перестать кричать и корчиться.

Я трусиха и лицемерка.

Его лицо исказилось, покраснело, из-под крепко зажмуренных век текли слезы, выгибалось дугой на кровати тело.

Санитары вкололи успокоительное еще раз. И через двадцать минут Брайан обмяк. Уверена, что под конец он сорвал голос.

Я прокрутила запись до конца, сверилась с показаниями, но больше всплесков в этот день не было.

Перед тем как заняться видео со Стеф, я несколько минут простояла у открытого окна, тупо пялясь на горизонт и колышущиеся деревья.

У Стеф, судя по записям, всплеска было два. Точнее один, но разорванный. И сначала все почти так же, как и у Брайана, было в порядке. Она проснулась в хорошем настроении. В хорошем для нее, по крайней мере. Сходила в душ, позавтракала, попробовала уложить волосы, долго стояла перед зеркалом, рассматривая себя. Поболтала с санитарами, тоже сдала плановые анализы, потом витамины и обед. Херня случилась в тринадцать ноль три. Знатная такая херня.

Стеф вышла из бокса, немного частил пульс, осмотрелась и бросилась на санитара. Почти убила его. Впилась в шею не до конца измененными клыками, вонзила когти в предплечья, обхватила его талию ногами. Мужчина упал. А волчица нависла сверху, кусала и рвала его горло, плечи. Серая алкоголичка вмиг пропиталась кровью. Брызги крови на изможденном лице, брызги крови на птичьих, костлявых руках. Санитар дергался и мерзко булькал собственной кровью, она пузырилась у него на губах. А Стеф что-то кричала. Не так, как Брайан, он просто выл, Стеф… Стеф что-то говорила.

Я прибавила звук, самый минимум, и все же не удержалась от тяжелого вздоха.

— …сука, Бартон?! Притащи ее сюда, притащи, и я сделаю с ней то, что она делает со мной! Тупая тварь! Нравится?! — Стеф на миг подняла лицо, посмотрела прямо в камеру. — Я знаю, что ты смотришь!

Подскочила охрана и другие санитары, оттащили разъяренную волчицу от истекающего кровью оборотня на полу.

— Смотришь и кончаешь от этого?! Гребанная психопатка, сраная извращенка! Сучка главного мудака!

А вот это уже был плевок в сторону Филиппа.

— Его это заводит, да?! Он трахает тебя и смотрит на то, как над нами здесь издеваются!

Она орала громко, но неразборчиво, слова сливались в одно, на губах запеклась кровь, засохла слюна. Лицо, как и у Брайна, было почти бордовым, вылезли из орбит глаза. Тощее, синюшное тело сопротивлялось с невероятной силой. Четверо здоровых мужиков с трудом с ней справлялись, с трудом уложили ее на кровать.

Процедура повторилась: кандалы и успокоительное. И вроде бы волчица уснула, перестала дергаться и кричать. Но через десять минут вскинулась снова, отрастила когти.

— Я сдохну! Я убью себя! Ты смотришь, Бартон?! Смотри, как я себя убиваю!

Санитары, уже закрывающие бокс, едва успели. Стеф все-таки полоснула себя по горлу, темная кровь залила подушку, брызги попали на занавески и стену над металлическим изголовьем. Хорошо, что полоснула недостаточно глубоко. Парни спеленали ее, сделали еще один укол, поменяли белье. Потом вернули теперь точно уснувшую девушку на кровать, стянули руки крепче, передвинули крепежи так, что волчица не смогла бы даже оторвать руку от матраса, не то что поднести к горлу.

Я тряхнула головой, откинулась на спинку стула, нахмурилась. Какая странная…

— И что это было, Эм? — голос Маркуса напугал до чертиков.

Я подскочила, поворачиваясь. Джефферсон стоял, облокотившись спиной о закрытую дверь, руки скрещены на груди, взгляд настороженный, брови нахмурены.

Дура, Бартон. Надо было закрыть окно, тогда был бы шанс почувствовать Джефферсона сразу, как только он вошел. А теперь…

Как давно он тут стоит? Как много он видел?

Да какая, в сущности, разница?