Порочные - Мира Вольная (2020)

— Не парься, — махнула рукой. — Мне кажется, даже твой отец не знал наверняка, просто подозревал. Но разговор сейчас не об этом. Вернемся к статистике. Еще около семнадцати процентов связанных встречаются несколько раз в месяц, чтобы… «угомонить зверя внутри». Эти последние самые адекватные — не заводят щенков, понимают, что детям не стоит жить в семье, где кроме секса мужчину и женщину ничего не связывает, осознают, что не стоит портить жизнь партнеру только потому, что зверю приспичило продолжить род именно с этим оборотнем. И что у нас остается, Марк? Каких-то тридцать два жалких процента. — Я снова перевала взгляд оборотню за спину, рассматривая бороздки на двери. Сейчас начнется самая поганая часть. — Знаешь, сколько за год было обращений в совет от пострадавших от домашнего насилия волчиц? Просто потому что не повезло, просто потому что твоя пара — первостатейный мудак?

— Нет, — покачал Марк головой.

— Пятнадцать тысяч, волк. И это только те, кто решил сообщить. В основном, конечно, женщины и женщины с детьми. Но бывают и мужчины. Самое отстойное, наверное, когда один любит, уж не знаю, за что, а второй нет. Ходит налево, трахает все что движется. А тот, второй… Тот, что любит, на стены лезет, с ума сходит, терпит вранье, ссоры, побои. Просто потому что зверь сильнее. Мы называем таких наркошами — они никак не могут слезть с этого. Не могут уйти, забыть, встречаться раз в месяц, чтобы потрахаться…

— Эта девушка, — указал Марк на экран ноутбука. — Она…

— Познакомься, — я дернула мышкой, чтобы вывести ноут из спящего режима, — ее зовут Стеф. Она вторая жена Бостонского альфы. Далеко забралась, да?

— Вторая жена? — опешил Джефферсон.

— Ага, — кивнула. — Такое дерьмо тоже случается. Даже чаще, чем ты думаешь. Стефани — истинная, но вторая и нелюбимая. На ней урод отрабатывал удар и насиловал, чтобы получить щенков. Его первая жена — не истинная, но любимая. Ее волк носит на руках и ей покупает дома.

— Не похоже, что вы сильно облегчили ей жизнь, — снова нахмурился Маркус.

— Нет. Не облегчили. Но пытаемся. Она пришла к нам добровольно полтора года назад. Точнее, не пришла, ее к нам направил совет из Штатов. Сама бы она не добралась: изможденная, избитая, с почти мертвым, но, сука, чертовски упрямым зверем. Подписала соглашение.

— Соглашение?

— Да, — кивнула. — Все волки должны подписать соглашение о том, что добровольно готовы принять участие в наших экспериментах, о том, что понимают и принимают последствия, о том, что отказываются от претензий. Юридическая тягомотина и крючкотворство, с одной стороны… С другой стороны — это наша защита.

— Она не выглядит вменяемой.

— Поверь, когда она к нам попала было еще хуже, — кивнула зачем-то. Марк подкатил к себе второй стул, сел, немного подаваясь вперед. Отлично, теперь не придется задирать голову. — У нас ушло почти два месяца, чтобы более или менее поставить ее на ноги, откормить, по крайней мере, срастить все сломанные кости, вылечить разрывы органов и тканей, целый букет приобретенных заболеваний. Стеф подписала бумаги только через два месяца.

— Этим ты занимаешься в своем центре?

— Да. Ищу лекарство от «зависимости», — улыбнулась криво. — На самом деле начала заниматься этим сразу, как только уехала из стаи пять лет назад. Спасибо Сэм.

— Сэм? При чем тут психованная волчица?

— Ты даже не представляешь, — покачала головой, поднимаясь и подходя к кофеварке. Макклин продумал все: даже такую мелочь, как капсульный кофе. — Именно с Сэм все началось.

— Она же…

— Психованная и несчастная, — оборвала Марка. — Знаю. Но я забрала ее документы, все разработки. Там многое было несовершенно, пришлось перекраивать формулу почти полностью. И тем не менее… Саманта очень помогла. Она думала в правильном направлении, пусть и метод выбрала отстойный.

— Эмили…