Цветы и сталь - Петр Никонов (2017)

— Да всякое говорят. Кто говорит, что орки это, зорги то бишь. Кто говорит, что демонов на себя деревенские накликали. Дескать, ведьма там жила, да и призвала демонов. Другие языком треплют, что наоборот, местные лесорубы древнее альвийское кладбище растревожили, вот духи альвов им и отомстили, али проклял кто лесников за обиду какую. Судачат попусту. Кто поглупее, смеется. Кто поумнее, боится, что повторится и в других деревнях. А вы что думаете, мастер Гленард?

— Думаю, что демоны — это вряд ли, — усмехнулся Гленард. — Демоны столько следов не оставляют. Но, как и во всяком преступлении, перед нами два главных вопроса: кто виноват и что делать. Кто виноват в этой бойне пока выясняем. А что делать понятно — дознаться, выяснить, сыскать, отловить, предать суду и вздернуть на шибенице. Вот по этому плану и идем. Ну, не буду вас более отвлекать, мастер Дебен. Я вижу, вы заняты.

— Да-а, этот Манграйт опять в Ламрах за припасами ездил. Никак не уймется…

— А что, — удивился Гленард, — часто ездит?

— Да, каждую неделю, а то и по два раза оборачивается — махнул рукой Дебен и добавил, похлопав лошадку по холке. — Совсем Мышку загонял… Правда, Мышка?

— Сколько ж мы жрем-то… — покачал головой Гленард.

— И не говорите, господин Гленард. И не говорите… Полные возы привозит из Ламраха. Полные возы каждый раз.

— А что ж из Ламраха-то? — удивился Гленард. — Неужто поближе еды нет? Баронство, вроде, не бедствует.

— А это вы, мастер Гленард, у Манграйта спросите. Я как-то спрашивал, так он сказал, что еда еде рознь, и чтоб я не в свое дело не лез. И послал меня… Вредный он, Манграйт. Но готовит, конечно, невероятно вкусно, за это ему можно любую вредность простить. Да и потом, наверное, прав он. Коли он меня полез бы учить, как за лошадями ходить, я бы его тоже послал, правда, мастер Гленард? — засмеялся конюх.

— И правда, мастер Дебен. Ну, всего вам доброго, не буду вас отвлекать. Хорошего дня! —Гленард поклонился и не спеша пошел в свой конторский сарайчик.

В доме Тайной Стражи Гленарда уже ждал Славий. Приставив табурет к стене, и прислонившись к стене спиной, он, прикрыв глаза, дремал, разморенный послеполуденной жарой.

— Что, Славий, солдат спит — служба идет? — весело спросил Гленард, входя в сарайчик и пробираясь вокруг стола к своему креслу.

— И не говори, — ответил Славий, жмурясь и тряся головой, пытаясь сбросить с себя дремоту. — Помнишь солдатские заповеди?

— А как же, — усмехнулся Гленард, — есть возможность поспать — спи. Есть, что поесть — ешь. Есть, что выпить — пей.

— Есть, кого трахать — трахай, — продолжил Славий.

— Ага. Правда в долгих походах последняя заповедь передавалась уже в другой редакции, где «кого» заменялось на «чего», — заржал Гленард.

— Ну ладно, мы не в походе, пора просыпаться и к делам.

— Есть что-то новое? — спросил Гленард.

— Да, всё так же… Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Мельник вот, наконец, членораздельно говорить стал. Но тоже ничего нового не сказал. Тишина и мухи, говорит. Но это мы и сами видели. Я, собственно, зашел к тебе узнать, может, у тебя что нового есть.

— Да, вроде, ничего пока. Костис с Бовардам по деревням бегают. Народ расспрашивают, к следам присматриваются. Пока всё впустую. Твои в лесу ничего не нашли?

— Грибы какие-то нашли, наелись, идиоты, вечерком у костерка. Стало им мерещиться всякое, чуть друг друга не поубивали, дурни.

— А что мерещилось-то? — заинтересовался Гленард.

— Да херня всякая. Тени между деревьями. Они рванулись их ловить, разделились, потом наткнулись друг на друга и чуть друг друга же со страху не перерезали. А потом из костра на них всякие демоны, говорят, полезли. Половина этих бравых вояк по кустам попрятались, половина по лесу разбежались. Трое обосрались. Еще двое заблудились в лесу, нашлись только к полудню. Как дети малые, в общем. Чему их только учим?