Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Я повернулась и увидела доктора Каллена, он только что принял душ и надел рубашку на пуговицах и широкие брюки. На его губах играла улыбка, впервые за долгое время он казался счастливым и не погруженным в заботы.

– Твоя сестра, – ответил Алек.

Доктор Каллен засмеялся и, пройдя по комнате, сел в кресло.

– Не сомневаюсь. Она всегда видит в людях хорошее, даже если кроме нее никто этого не замечает.

– Потому что это вы оба – слепые идиоты, а не я, – парировала Эсме.

– Иисусе, да вы все, на хер, слепые, – раздался голос Эдварда, когда он появился в комнате, он выглядел взъерошенным и все еще сонным.

Его волосы торчали, а фланелевые пижамные штаны сидели низко на бедрах, торс был оголен. Я удивилась, что он так рано встал.

– Кто-нибудь из вас мог посмотреть на гребаные часы? Еще офигенно рано. Какого черта нужно тут торчать на Рождество, разве что вам пять лет и вы ждете Санту. Мне неприятно вас огорчать, но этот мудак больше сюда не приходит. Вас всех занесли в чертов список непослушных детей.

– А это не лицемерие, если учесть, что ты тоже встал рано? – спросил доктор Каллен.

– Я тут только потому, что моя кровать пуста, и я хотел узнать причину, – пробормотал он, падая на диван рядом со мной.

Я покраснела, когда он закинул руку мне на плечо и притянул к себе, он положил подбородок мне на макушку, а я прижалась к нему теснее.

– Buon natale, tesoro.

– И тебе счастливого Рождества, Эдвард, – прошептала я. – Я хотела начать готовить индюшку. Я все равно заношусь в список непослушных детей?

– Нет, пока нет, но у меня есть идеи, как тебя туда записать, – игриво сказал он.

Краска на моем лице стала ярче, а он хихикнул, сжимая меня.

– Ты уже начала?

– Э-э, нет. Эсме сказала, что сама приготовит ее.

– И правильно сделала. Я просто силой выгнала ее из кухни и сказала сегодня расслабиться и повеселиться, – встряла Эсме. – Если честно, я не уверена, что вы оба помните, как это делается. Я имею в виду, что у вас даже нет Рождественского дерева, и я разочарована. Какой же это будет праздник?

– Лично я никогда не понимал смысла Рождественского дерева, – сказал Алек. – Зачем нужно кого-то убивать, чтобы отпраздновать рождение?

– Я думаю, смысл в том, что даже когда ты его срезаешь, оно остается зеленым, оно живет, – сказал доктор Каллен. – Бессмертный предмет, и чтобы человек ни делал, ель не сдается. Это символизирует распятие и воскрешение.

– А я думала, что это языческий символ, – сказала Эсме.

– Тогда почему ты хочешь дерево? – спросил Алек, глядя на жену.

– Потому что это рождественская традиция, – сказала Эсме, пожимая плечами. – Она напоминает о значении вечности в жизни.

– Разве я сказал не то же самое? – спросил доктор Каллен.

– Все равно не вижу смысла. Разве дерево не может быть символом, если вы просто позволите ему расти дальше?

– Иисусе, вы серьезно решили устроить дебаты на тему Рождественского дерева? – спросил Эдвард, громко застонав. – Это дерево, на которое вешаются разноцветные шары и разное блестящее дерьмо, а еще гирлянды и прочее. Вот и все! Оно ничего не символизирует, только тот факт, что нам больше нечем заняться, кроме как украшать гребаные деревья.

Он встал и протер глаза, прежде чем протянуть мне руку. Я взяла ее, и он поднял меня на ноги и потянул из комнаты.

– Куда мы? – спросила я.

– Увидишь, – заворчал он.

Я шла за ним следом наверх, сконфуженно наблюдая, как он задержался на втором этаже. Он быстро глянул на меня и выдавил улыбку, а потом внезапно отпустил руку. Он подошел и потом резко начал громко стучать в двери спальни, сначала Эмметта, а потом Джаспера.

– Проснитесь и пойте, чмошники!