Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

– Да, знает. Но я не о ней говорю. Я не переживаю, что твоя тетя проговорится, она заберет тайну с собой в могилу. Я переживаю за врача, который проводил тест в первый раз, оттуда кто угодно мог достать результаты. Пока они держат рты на замке, но я не знаю, как долго это будет продолжаться, – сказал он. – Ты понятия не имеешь, какая у меня дилемма. В первую очередь, я должен был представить это Боргате, я должен ставить их превыше всего. И сейчас я этого не делаю. Сейчас я ставлю превыше всего семью. Я фактически балансирую на краю нарушения клятвы, и, я думаю, каждый из вас знает, чем это для меня закончится, если они узнают. Я пытаюсь скрыть от них кое-что, чтобы мой сын и его девушка были в безопасности, а сын продолжает совать нос в мои секреты, тем самым ставя все под угрозу.

Мы сидели тихо какое-то время. Меня сбили с толку эти слова, я перестала понимать, что происходит, а мальчики, казалось, обдумывали информацию.

– Если ты пытаешься помочь ей, то почему мучаешь ее? – спросил, наконец, Джаспер.

Доктор Каллен вздохнул.

– Потому, что именно так и получается, если имеешь дело с людьми, которым все равно. Единственное, о чем заботятся люди – это остаться в живых, только это держит их. А Эдварду все равно, что будет с его жизнью, он показал мне это прошлой ночью, когда, не колеблясь, заявил, что умрет за нее. Потеря собственной жизни его не пугает. Его пугает только ее утрата, – сказал он. – И это не блеф. Если до этого дойдет, и я не смогу спасти обоих, я выберу свою кровь. Если не будет другого выбора, пусть пострадает она, если только Эдвард останется в безопасности.

От слов о смерти сердце подпрыгнуло в груди, а по венам побежал холод. Не могу ненавидеть доктора Каллена за такое, если мои муки будет означать безопасность Эдварда, я с радостью буду страдать, но не это я хотела услышать из уст хозяина.

– Это херня, – вырвалось у Эдварда. – Ты намного тупее, чем я думал, если ты всерьез считаешь, что я продолжу жить без нее. Она вернула меня к жизни, и мне плевать, что со мной будет, если она уйдет.

Я оглянулась на Эдварда, пораженная его вспышкой. Он не впервые это говорил, но слышать его слова, обращенные к отцу, было тяжело.

– Я знаю, ты думаешь, что…,– начал доктор Каллен.

Эдвард издал звук, похожий на рычание, и ударил кулаком по столу, отчего наши тарелки затряслись.

– Не смей, блядь, относиться ко мне снисходительно и делать вид, что знаешь мои чувства лучше меня. Я, нахер, люблю ее, и это ничто не изменит! Не надо относиться ко мне, как к ребенку, словно я ничего не понимаю, – сорвался Эдвард.

Доктор Каллен со стуком опустил руки на стол.

– Тогда приглуши звук, наконец! Прекращай вести себя, как подросток! Я и не претендую на знание твоих чувств лучше тебя, но я не тупой, сын, я знаю, что ты чувствуешь! Знаю, потому что я пережил это, блядь, в твоем возрасте! Я знаю, что ты любишь ее, и будешь рисковать, но прямо сейчас я заявляю, что должен попытаться, черт побери! Я не могу позволить вам обоим погибнуть, я должен пытаться! И если не ради вас, то ради вашей треклятой матери!

Эдвард прищурился и, могу сказать, он уже закипал. Я вцепилась в стул, готовясь к вспышке. Оглянувшись, я поняла, что Джасперу и Эммету так же некомфортно, ситуация выходила из-под контроля. Призыв Эммета быть взрослыми мужчинами теперь уже растворился в дымке гнева.

– Моя мать не имеет к этому отношения, прекрати, блядь, приплетать сюда ее память! – выплюнул Эдвард.

– Ты не знаешь, о чем говоришь. Твоя мать имеет к этому самое прямое отношение! – в ответ сорвался доктор Каллен.

– Как? – резко спросил Эдвард, приподнимая бровь.

– Она любила эту девочку! С первой минуты, как посмотрела на нее, она ее любила! Она не хотела бы, чтобы вы оба попали в разгар сражения, она бы велела мне спасти хотя бы одного из вас! – резко ответил доктор Каллен.