Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Вы когда-нибудь смотрели один из таких фильмов, в которых на главного героя внезапно снисходит озарение? Вот они просто сидят, разговаривают, и вдруг из ниоткуда появляется нечто, что врезается в них, как проклятый грузовик «МакТрак» (1)? И никакие слова не нужны, они все уже знали об этом дерьме, и просто все части головоломки оказываются собранными вместе, и все это вдруг приобретает смысл, загадка становится решенной. Я не говорю о тех девчачьих «Ах-ах!« моментах, как в гребаной «Улике» (2), где вам нужно выяснить, а не был ли это полковник Мастард (3) с треклятым подсвечником или что-то в этом роде. Я говорю о фильмах вроде «Шестого чувства», где в самом конце доктор Малколм Кроу, которого сыграл Брюс Уиллис, внезапно понял, что все это время он был мертв, и все, что происходило в фильме, только подтвердило его мудацкую теорию.

Да, я раньше тоже думал, что это фигня. Люди постепенно постигают такое дерьмо, ведь не существует понятия «массовое озарение», когда оно просто снисходит на тебя, и в один миг все становится понятно. Так не бывает… но, тем не менее, это только что произошло.

Сидя за столом напротив девушки, которую я любил больше жизни, все кусочки мозаики так чертовски запросто собрались вместе, и легли – каждая на свое место. Они все время были тут, прямо под моим гребаным носом, и я чувствовал себя идиотом, что раньше не замечал правду. Я был поражен, застыл на месте, когда меня осенило. Я был доктором Малколмом Кроу, и, мать вашу, я был мертв.

Я не знаю, как это пришло мне в голову, или что именно послужило той искрой, которая заставила меня осознать это. Может быть, то были мои собственные слова, может быть, это было из-за того, как мой отец смотрел на меня, да какая разница? Почему это случилось и, откровенно говоря, не важно… Важно, что это случилось. И все это было так естественно, что в тот момент, когда эта мысль пронеслась в моей голове, я все понял. Нахмурив брови, я смотрел на отца, очень надеясь, что раз я так чертовски нахален, то уже вышел из сферы его влияния, но как только я увидел выражение его лица, которое хорошо знал, я понял, что размечтался. Я знал, что выяснил бы все, и понимал, почему он утаивал от меня это дерьмо, почему он хотел, чтобы я, на хрен, отвалил и перестал задавать вопросы.

Десяток различных эмоций шарахнули по мне в тот момент: ужас, шок, любовь, тоска, благодарность, гнев, отвращение, страх, раскаяние, презрение, ненависть … Слишком много, чтобы перечислять, но я чувствовал их все, и одна из них поглощалась другой. Я чувствовал охрененную боль в животе, и сила моих ощущений отзывалась болью в груди, и я вынужден был отвести взгляд от отца, потому что не мог больше видеть подтверждение своей догадке на его лице. Я взглянул на стол, все кусочки головоломки образовали общую гребаную картину, которую до этого момента мне не удавалось постичь.

Это была она. Моя мать рисковала всем, чтобы прийти на помощь, моя мать принесла себя в жертву, пытаясь спасти ее. Ту самую девушку, с которой я был готов связать свою жизнь, ту девушку, за которую я так отчаянно боролся. Мы любили и хотели сохранить одного и того же проклятого человека. Я несколько раз моргнул и рассеянно пробежал рукой по волосам, ошарашенный.

Моя мать была убита, а моя жизнь разрушена, из-за Изабеллы Свон.

И это послужило причиной тому, что мой отец был так горяч и одновременно так холоден с нею, и почему он так сорвался на Изабеллу в годовщину смерти мамы. Вот почему он говорил, что она как личность не имела для него значения, и почему иногда он становился таким злым по отношению к ней. Но, в то же время, именно поэтому он пытался спасти ее, поэтому так настойчиво старался помочь ей адаптироваться. Господи, да в первую очередь, это послужило проклятым поводом купить ее! Как будто он пытается завершить то, что начала моя мать.