Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

– Я знаю, что могу обсудить это с тобой. Просто… я, наверное, на самом деле не знаю, что сказать. Я переживаю за нее, и мне ее не хватает, и, скорее всего, я никогда больше ее не увижу, чтобы сказать, как я люблю ее. Я, хм… никогда не говорила ей об этом раньше.

– Никогда не говорила ей о чем? – спросил он с любопытством.

– Что люблю ее, – тихо сказала я, чувствуя, что глаза наполняются слезами. – Мы никогда не обсуждали это, и сейчас мне больно даже думать об этом, потому что раньше я считала, что мы толком не любили друг друга. Легче не испытывать ни к кому привязанности, потому что люди умирают, оставляя тебя в одиночестве, но я поняла, что лучше потерять, познав, что такое любовь, чем оставаться в спасительной безвестности. Это я узнала здесь… этому я научилась у вас. И сегодня я поняла, что моя мать по-настоящему любила меня, и что она была лучшей из матерей, которую я когда-либо могла бы попросить. Но я никогда не говорила ей об этом. Я даже ни разу не сказала ей, что люблю.

В конце речи я всхлипнула, и рыдание вырвалось из горла. Я быстро подняла руку и прикрыла ладонью рот, а Эдвард спрыгнул со стола. Он крепко обнял меня, слезы покатились, я зарыдала, несмотря на все усилия, чтобы сдержаться. Он начал покачивать меня, а я плакала в его объятиях, и моя грудь разрывалась от боли.

– Я уверен, она знает, что ты любишь ее, Белла, – тихо сказал он, нежно поглаживая меня по спине. – Ведь она мама. Знаешь, мамы просто чувствуют это дерьмо.

– Знаю, – пробормотала я, вцепившись в него. – Я бы хотела, чтобы она знала об этом, чтобы я говорила ей это раньше. И мне бы очень хотелось сказать ей сейчас.

– Я бы тоже этого хотел, – сказал он, целуя меня в макушку. – Я, действительно, хотел бы помочь тебе в этом, Белла. Я чертовски хочу этого, но есть некоторые гребаные вещи, которые мне не под силу.

– Я знаю, Эдвард, – прошептала я. – Я и не жду, что ты поможешь мне. И я не должна была вываливать это на тебя, потому что это неправильно. У тебя больше поводов страдать, чем у меня. Моя мама еще жива, а ты свою потерял…

Он вздрогнул, когда я произнесла эти слова, ярость вспыхнула в его глазах, заставив меня сжаться. Я сразу подумала, что сказала что-то не то, но, в любом случае, не хотела огорчить его. Я попыталась извиниться, но он быстро поднял руки и прижал указательный палец к моим губам, чтобы заставить молчать.

– Ты не сказала ничего дурного, – серьезно молвил он спустя мгновение. – Ты права, говоря, что твоя мать еще дышит, а моя нет. Но ты и ошибаешься – моя мать жила, тогда как твоя нет. Моя мать была вольна сделать свой выбор, и сделала именно такой. Она приняла неверное решение, пошла до конца, и умерла из-за этого. Вот почему умерла моя мама, Белла. Она умерла, потому что сделала выбор в пользу дерьма, которое и убило ее, и это, на хрен, реально отстойно, но это была ее жизнь. Твоя мать никогда не имела возможности принимать решения насчет своей жизни, и значит, она никогда не жила. И лучше уж умереть преждевременно, чем не жить вообще, и по этой причине поводов скорбеть у тебя куда больше, чем у меня. По крайней мере, в моей жизни был выстрел. И это, Белла… этому я научился у тебя. И поэтому я, черт возьми, прослежу за тем, чтобы ты получила шанс на жизнь.

Потрясенная, я смотрела на него, открыв было рот, чтобы ответить, но он снова прижал палец к моим губам.

– Ты сожжешь наш ужин, tesoro, – сказал он мягко, тонко намекая мне, что больше ничего не нужно говорить.

Я кивнула и повернулась к плите, чтобы закончить начатый энчиладос. Слезы продолжали сочиться из глаз, и я смахивала их тыльной стороной ладони.