Ловцы снов - Ксения Ангел (2019)

Последнее слово он буквально выплюнул и брезгливо поморщился, словно не на эти прелести он залипал месяцами. Если верить Мыши, Морозко был влюблен в Алису. Получается, все это время он помогал меня мучить именно из-за того, что считал: я ее убила. И переубеждать его, похоже, бесполезно.

Я с силой дернула веревку, отчего она впилась в запястье, и я поморщилась от новой порции боли.

– И что теперь? – усмехнулась. – Будешь меня тут держать? А дальше? Ты ведь в курсе, что меня найдут? Тогда тебе явно не поздоровится, учти.

– Когда тебя найдут, я смогу доказать, что ты убивала.

– Как… доказать?

Он хищно усмехнулся, сразу стало понятно: добра не жди. Морозко подошел ко мне и презрительно посмотрел сверху вниз. Коснулся указательным пальцем моего лба, и я вывалилась из реальности.

Было темно. Влажно. Воняло плесенью и кислым потом. Ноги утопали в чем-то вязком и липком, одежда противно облепила тело. Я не помнила, где нахожусь. Просто знала: нужно идти. Здесь оставаться нельзя, потому что… Холодно. Мерзко. И жутко хочется увидеть солнце. Потребность в тепле ощущалась остро, почти так же, как и необходимость дышать. Потому, когда я увидела впереди свет, тут же ускорила шаг.

Вспышка ослепила – на мгновение, но и того хватило, чтобы выступили слезы. А когда я проморгалась, то увидела ее.

Она стояла на краю обрыва, и смотрела вниз. Совсем рядом, в паре шагов от меня. Туман лизал ее босые ноги, ветер трепал непослушную юбку, то поднимая и обнажая округлые колени, то пеленая стройные ноги белым шелком. Прямая спина, волосы, собранные в высокую прическу, лишь одна непослушная прядь танцевала на ветру, ластясь к обнаженной коже шеи и плеча.

– Света, – прошептала я, не в силах отвести взгляда от стройной фигуры, застывшей на границе жизни и смерти.

Она обернулась, и озорная улыбка осветила ее красивое лицо.

– Смотри, как красиво, Яська, – восторженно сказала и указала рукой вперед, туда, где высились заснеженные вершины гор. – Давай полетаем.

И тут же, на моих глазах, пока я не успела отреагировать, смело шагнула вниз.

– Нет!

Собственный выкрик оглушил. Я кинулась к краю, но порыв ветра отшвырнул меня, бросив на холодные камни. Боль пронзила плечо, меня подхватило в воздух, закружило в водовороте, забило рот песком и мелкой крошкой, я задохнулась и зажала уши ладонями.

Очнулась и поняла, что никакого обрыва нет. Есть коридор – чистый и светлый. Аккуратные ряды стульев у стен. Двери с номерами палат. Отчетливый больничный запах – то ли хлорки, то ли спирта. Зеленые костюмы медсестер.

Я иду по коридору, заворачиваю за угол и без труда нахожу нужную дверь. Она полуоткрыта. Когда я заглядываю, вижу столик с вазой, в которой стоит пышный букет белых роз. Шарики. Плакат с надписью: «Мы будем скучать, но больше сюда не возвращайся». Улыбающееся лицо Вари, сияющее и абсолютно здоровое. Она одета в обычную одежду, больничный халат небрежно брошен на застеленную койку. Егор обнимает ее за плечи, шепчет что-то на ухо, низко склонившись к жене. Она смеется – заливисто, громко. Ее смех рождает в груди тоску – ноющую, сильную боль, от которой не укрыться.

Я наталкиваюсь на злой взгляд Егора.

– Ты больше не нужна, – говорит он и захлопывает передо мной дверь палаты.

Снова коридор. Лестница, входная дверь. Ни единой живой души, но мне и не нужны люди. Не люблю, когда видят мою слабость. Я распахиваю дверь и выхожу из больницы в лето.

Это сон – я четко осознаю это.

На моих ногах ярко-красные сандалии. Я помню их, мама купила, когда мне было десять. Школьный двор, визжащие первоклассники носятся с огромными портфелями на спинах, в голове мелькает мысль, что они похожи на огромных пестрых жуков. У тротуара меня ждет машина Виктора, я решительно иду к ней, открываю дверцу, усаживаюсь на сиденье рядом с водительским.

Виктор улыбается и говорит:

– Поехали поедим мороженного.