Пальцем в небо - Маргарита Ардо (2019)

Брезгливость, как же неприятно её чувствовать по отношению к тем, кто рядом. И потому моим первым желанием было развернуться и уйти отсюда, сбежать. От пьяной подруги, от её мужа, обозвавшего моего замечательного Джека пренебрежительно — латиносом! Да как он посмел?! Да как они все посмели — диктовать, кому на ком жениться?! Это, чёрт побери, не их собачье дело! Акционеры… тьфу на них триста раз! Брезгливость сменил гнев.

Зато в долю секунды стало понятно поведение Джека до отъезда. И да, меня объяла гордость — он выбрал меня вместо них! Моника говорила, что он любит только деньги — Ха-Ха-Ха — громче, чем «Ура» на Кремлёвском параде. Джек любит меня! И готов со многим, так трудно заработанным, расстаться, но не со мной!

Вытесняя гнев, моё сердце заколотилось от нежности и признательности к нему. Джек выбрал меня, а я ещё посмела сомневаться и устраивать сцены, не понимая, как ему сложно. Что ж, я тоже раз и навсегда выбрала его. И это значит — не сдамся ни за что! Плевать мне на этих завистников и злодеев. Но для начала — прочь эмоции, они тут ни к чему. И выдохнув, я выключила «режим оскорбленной гордости», с новым вдохом залила холодом разума панику, гнев, брезгливость, омыв спокойствием всё внутри, словно водой из шланга — раскалённую брусчатку в июльский полдень. Вдох-выдох, улыбнулась пошатывающейся Тэйлор.

— Привет!

— Пойдём-пойдём ко мне, я тебе кое-что покажу!

Прежде чем поступать опрометчиво и бежать, куда глаза глядят, я решила остаться в стане врага. Ведь что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. И нет, я не почувствовала угрызений совести по отношению к Тэйлор, она наверняка знала позицию своего мужа и остальных — он разговаривает об этом при открытых дверях — сложно не услышать.

Но разве Тэйлор сказала мне? Как-то это не слишком пахнет дружбой и искренностью. Так что ладно, ради Джека я пойду куда угодно, не только в комнату пьяной жены финансового консультанта. И у меня всё получится! Недаром знакомый полковник ФСБ говорил, что у меня хорошие данные для того, чтобы работать в разведке.

— Чаем не угостишь? — спросила я Тэйлор, как ни в чём не бывало.

Тэйлор высунулась из комнаты, в которую только что завела меня, и заорала во всю глотку:

— Глория, чаю! Два!

Мужской голос недовольно рявкнул в ответ:

— Сколько раз я просил не орать, Тэй? Есть же кнопка вызова прислуги!

Тэйлор хихикнула и показала мне на кнопку у торшера на прикроватной тумбочке.

— И, правда, есть! Но мне нравится его бесить, этого зануду Эдди! Он вообще мне должен!

В комнате были задёрнуты шторы, и царил хаос — почти такой же, как у моей сестры Дины, за тем лишь исключением, что везде, где можно и нельзя, были разбросаны вещи в сотни и даже тысячи долларов. Браслет с крупным лазуритом в золотой оправе торчал на тонком краю расписной фарфоровой вазы.

Я аккуратно отодвинула чулки и присела на край кресла, которому и король-солнце позавидовал бы.

— Забавно…

— У меня немного не прибрано. Я не могла выбрать, что надеть, — пожаловалась Тэйлор, капризно надув губки. — Эта противная Глория всё убрала в гардеробную, как будто там что-то можно найти. Назло ей я сегодня решила не одеваться. И гаду Эдди! Пусть не думает, что мной можно командовать!

— Ясно, понимаю тебя, — ответила я, отметив про себя, что точно также реагирует на вынужденный порядок моя Динка — истерикой.

По её комнате надо, как по лабиринтам, пробираться — между стопками старых дисков, коробочек с вырезками из журналов для коллажей, между тряпками, между кучами подобранных с улицы мягких игрушек из жалости, книг и музыкальных приспособлений.