Беглец - Виталий Останин

Но с каждой минутой урона, наносимого врагами, становилось все больше и больше. До того момента, как в партию вступили вихревые требушеты. Дальность их стрельбы составляла чуть больше двухсот метров, так что начальную фазу сражения они молчали. Зато теперь, когда корейцы вошли в зону поражения, дали страшный по результативности залп.

В отличие от аркбаллист, им не нужны были копья, чтобы доставлять горшки с ядовитой смесью до врагов. Поэтому и снаряды можно было сделать побольше. Здоровенные горшки, не горшки даже, а настоящие чаны из глины, взлетели в воздух и обрушились на палубы джонок — взвившийся белый туман буквально накрывал пострадавшее судно.

— Женевской конвенции на тебя нет, Леша… — прошептал я, потрясенный результатом обстрела. — Газовое оружие, блин… Что дальше? Иприт? Может, все-таки по классике — порох изобретем? Как бы гуманнее…

Корейцы выкашливали легкие, раздирали глаза, носились по палубам, пытаясь найти место, где концентрация взвеси поменьше и можно сделать вдох, не боясь обжечь легкие. О том, чтобы управлять судами, наводить аркбаллисты или стрелять из луков и арбалетов, они и не думали.

А вот мои стрелки этого делать не забывали. Залп за залпом выкашивал палубные команды противника. Хотя дальность для стрельбы была предельная, количество так или иначе переходило в качество. Ближние суда уже лишились половины экипажей, но, похоже, даже не обратили на это внимания.

Кто-то из корейцев запаниковал и начал поворачивать корабль. Но джонка не спорткар, а текущая река не хайвей. Радиус поворота оказался слишком большим, хреновая видимость и течения тоже не помогали. В итоге беглец врезался в борт соседа, и теперь уже два судна начали вываливаться из строя.

А белый туман растекался над водой, распространяясь на все большую и большую площадь. Не сам, конечно, с помощью ветра. Обычного, который не слишком сильно, но дул в сторону врага. Однако, если бы вдруг он сменился, наготове была и техника, способная смещать отравляющее облако в нужном направлении.

Конечно, смесь извести, мышьяка и соломы не была настолько эффективна, чтобы убивать солдат, как делал тот же иприт в окопах Первой мировой войны. Отравление, дезориентация, кашель — не больше. Кого-то, возможно, он и убьет — при большой концентрации в воздухе при вдохе, но все же основная цель данного обстрела была в другом — запугать и деморализовать. Азиаты данного исторического периода еще не сталкивались с газовым оружием, так что были шокированы.

Чем с удовольствием пользовались артиллеристы и арбалетчики на крепостях. При снизившемся ответном огне они гвоздили копьями, болтами, стрелами и новыми снарядами флот вторжения, переводя потери корейцев с десятков на сотни. А мы ведь еще до абордажа не дошли.

Но одной военной хитростью сражения не выигрываются. Численное превосходство имеет все же огромное значение. Не прошло и десяти минут, как корейцы сообразили, что мокрая тряпка, обмотанная вокруг органов дыхания, пусть и не спасает полностью от едкой взвеси, но здорово снижает вредное воздействие. Да и у нас извести с мышьяком не так много было. Вскоре джонки вновь двинулись вперед через редеющее облако «боевого отравляющего вещества», только они не знали, что я уже давно успел отдать новый приказ.

— Тигр — Пирату.

— Слушаю.

— Пускай первую партию брандеров.

— Понял.

Пока центр построения вражеского флота был занят борьбой за воздух, из-за мыса выползла первая флотилия примитивных лодок. Численностью в полсотни, на каждой из которых было сооружено кострище, обильно политое маслом. Лодками управляли добровольцы, задачей которых было вывести брандеры на прямой отрезок, поджечь, после чего покинуть их и перебраться на парочку баркасов, идущих следом.