Красные камни - Владислав Савин (2019)

– Нет, Люся, мы вам верим, – сказал мне Анна, – но если отец Серхио будет допущен к части информации по «Рассвету», каналом связи будешь не ты. И не потому, что мы тебе не доверяем, а оттого, что ты неформально проговориться можешь, хоть намек дать о чем-то, что в дозировку не укладывается. Так что общайся с отцом Серхио как прежде, но Мадонна тебя упаси хоть полсловом с ним о чем-то не из этих времен! Это решение окончательное, категоричное, и не нам его менять!

О святой Иосиф (ты сам знаешь, который из двоих), за что мне такое наказание? Быть при таком деле, и в стороне! А после что, меня и вовсе в просто жены разжалуют? Но с Пономаренко спорить бесполезно.

Плащ жалко, но это была самая меньшая из моих потерь. В тот же вечер мне из РИМа новый доставили.

Но от поимки Странника меня никто не отстранил! Интересно взглянуть на состав делегации поближе – на тех, кого я не знаю. И может, мне больше доверия будет, если я тут отличиться смогу?

Отец Серхио,

легат его святейшества папы римского и полномочный представитель Ватикана в Москве

Говорят, что из Ватикана выдачи нет. Слишком печальный опыт был у Церкви от раздоров и даже «антипап» – и потому сейчас все конфликты решаются сугубо по-свойски, не вынося на вид публики. Что не показатель лишней гуманности – кардинал Лавитрано, «герой» событий сорок четвертого года (и лучший друг всяких сицилийских донов), даже сана не был лишен, однако же, сосланный по решению Собора в очень закрытый монастырь, там же и помер волею Божьей в сорок девятом. Причем в данном случае естественным путем – те, кто привык к большой власти и вдруг ее лишился, нередко очень быстро перегорают.

Можно ли назвать Святой Престол сегодня другом СССР и безбожных коммунистов? Наверное, в такой же мере, как когда-то – другом французского короля или германского императора. В отличие от русской Церкви, все века бывшей в зависимости от тех, кто правит – царей, императоров, теперь коммунистов, – Римская церковь, хотя давно уже не была властителем и арбитром всего христианского мира, всегда оставалась самостоятельным игроком на мировой арене. И нельзя отрицать, что дружба с Советами была Ватикану выгодна в данный конкретный момент, и дело было не только в настроениях паствы – мнение толпы очень переменчиво. Но в процессе совместных операций с русскими (и где только они научились финансовой игре?), последовавшей после той, самой первой, в кризис пятидесятого года, под контроль банков, тесно связанных с Церковью, перешла значительная доля французских финансовых обязательств (пожалуй, сейчас даже не Вашингтон, а Ватикан является главным кредитором Парижа). Наверное, в этом и причина, отчего кое-кто решился на такую игру?

Есть возле Святого Престола такая примечательная личность, как кардинал Фрэнсис Спеллман. Тот, кто умел находить общий язык со всеми – и всегда доводить начатое дело до благополучного завершения. Сын ирландского бакалейщика сумел в молодости подружиться с такими людьми, как ныне покойный Гаэтано Бислети, в свое время бывший приором Мальтийского ордена, остающегося могущественным клубом старой европейской аристократии; влиятельнейший Франческо Дука, долгое время руководивший Конгрегацией по чрезвычайным церковным делам – правда, сейчас старенький кардинал тяжело болел, с возрастом у него обострилась болезнь сердца; ближайший помощник Пачелли еще в бытность его государственным секретарем, Доменико Тардини. В более зрелом возрасте, около тридцати и за тридцать, он сумел подружиться с помощником военно-морского министра США Франклином Рузвельтом и архиепископом Эудженио Пачелли – будущими президентом и папой Пием XII. Эта дружба сохранялась всю их жизнь – надо отдать должное Фрэнсису Спеллману, он умел быть по-настоящему надежным и верным другом.