Красные камни - Владислав Савин (2019)

Однако «магдебургское право» исключений не знает. Воздух города делает человека свободным – подвластным лишь магистрату, и больше никому. Какое бы преступление этот человек ни совершил – судить его может лишь городской суд. Своих не выдаем никому – нарушишь этот закон один раз, и не будет больше закона. И не будет больше города Дрогобыча, живущего по Магдебургскому закону.

То есть и выдать нельзя, и не выдать нельзя.

Но бургомистр нашел выход. И обращается к Чародею – не губи город, покинь его. Завтра в полдень, когда истечет срок ультиматума, перед тобой откроют ворота. И мы умываем руки – не будучи ответственными за твою судьбу.

И тут среди зала открывается проход в иное время, из которого появляются четверо, странного вида. Вернее, трое – один, кто из двадцать пятого века, еще похож на здешнего дворянина, а в остальных тут же узнают «демонов», которых не так давно стража ловила.

Командир, дядя Ваня, с немецким автоматом наперевес, на ремне гранаты болтаются.

Ординарец Петруха с пулеметом МГ-42.

И я – по роли, снайперша Таня с винтовкой СВТ.

Готовые к бою – вдруг и тут начнется «хватай демонов»? Мы не враги для жителей Дрогобыча – но и совершенно не ефремовские толстовцы. Если нас встретят войной, тогда придется положить насмерть всех в зале, кроме Чародея, ну а его под руки и в Дверь. Вот только города завтра не будет. Потому мы пришли с миром – хотя готовы и воевать.

Однако лица у местных не напуганные, а ошалелые. И смотрят все на меня.

– Пани Анна?

Случай не столь уж невероятный – даже товарищ Федоров рассказывал, как в его партизанской дивизии политрук диверсионной роты Николай Денисов оказался схожим с каким-то польским офицером (совершенно не родственником) как брат-близнец. А в будущем, я слышала, даже конкурсы двойников проводились. Ну, а дочку почтенного цехового старосты города Дрогобыча, человека уважаемого и одного из богатейших здесь, все члены магистрата видели не единожды. Разговоры ходили, что она и ведет себя неподобающе благовоспитанной пани, и письма пишет неизвестно кому – но чтобы она, и вместе с посланцами нечистой силы? Красные пентаграммы на шапках кто еще может носить?

Но хоть до драки в первый момент не дошло. И ученый из будущего говорит:

– На пощаду надеетесь? Зря.

И открывает на стене экран, как в кино. Если у них век двадцать пятый, то техника должна быть – слышала, какие приборы, изображение и звук записывающие уже через пятьдесят лет научатся делать, а что-то и в руках держала, и даже пользоваться умею, ну а через пятьсот – могут вполне и голограммы, неотличимые от реальности, писать, сохранять и передавать. И размер таких устройств, хоть с фотоаппарат «минокс», или еще меньше. Так что – не фантазия. Да ведь и фильм наш – прежде всего про людей, ну а наука и техника лишь антуражем.

И видят все, как в одном из шатров, что на поле за городскими стенами стоят, пируют главари католической армии. И первый среди них, главный наш враг и злодей, посланец папы, Генрих Крамер – который охотится за Чародеем, желая схватить и сжечь. Паны, что за столом сидят, недовольны и спрашивают инквизитора:

– Вы своего еретика получите, и на костер. А нам, если город ваши условия примет, по домам идти, с вашим святым благословением? Зачем тогда сюда тащились? Мы, знаете, поиздержались. И у нас еще тысяча наемных немецких ландскнехтов – им с каких грошей платить?

– Не беспокойтесь, дети мои: усердие в защиту веры должно быть щедро вознаграждено, так указал Господь, – отвечает Крамер, – и очевидно, что все, кто помогал еретику и сочувствовал ему, также не должны избежать наказания. Если Дрогобыч сдастся, это всего лишь значит, что мы войдем в открытые ворота, нам не придется стены штурмовать, губя христианские души.

– Плевать, – вставляет слово пан Ржевуцкий, самый важный из всех, – зачем тогда нужны наемники? Не беда, если после штурма их останется поменьше, нам дешевле обойдется.