Союз нерушимый - Владислав Савин (2015)

Тогда понял я, во что мы вписались, и решил, что дальше мне не по пути. Это ж надо совсем безголовым, чтобы сейчас за фашистов — вышак будет всем! И разговоры уже ходили, что нас войска окружают, причем такие звери пришли, что целую сотню одними ножами вырезали ночью, а командира куреня в плен уволокли — а завтра никому пощады не будет. Как случай представился, уже под вечер, я в сторону откололся, винтарь бросил, и тикать! Думал, в такой заварухе затеряться нетрудно — и до дома, до хаты, или прибьюсь куда в артель, не в банду, боже упаси, честно зарабатывать, и никаких больше авантюр!

И едва за окраину вышел, на дороге проселочной служивым попался. Вроде солдаты, а в тельняшках. Документ спросили, а нету, на плечо мне глянули, синяк увидели, и озверели! Гражданин начальник, я ж только по репродуктору стрелял, не в человека! А эти матросики меня чуть не прибили, зубы вышибли, печенку отбили напрочь! А старшой их назвал меня "бандеровской мордой" и сказал, что "в СМЕРШ сдадим, где ты пожалеешь, что вообще на свет родился". И сдали. А я не предатель, не бандеровец, один только день бес попутал — гражданин начальник, за что?

(резолюция внизу: участие в вооруженной банде доказано — передать дело в трибунал. Следователь СМЕРШ Сидюк).

Лючия Винченцо (Смоленцева). Киев, горком, день 24 июня 1944.

Женщинам нарядными быть — не грех! Готова поспорить о том даже с самим Его Святейшеством, при всем к нему огромном уважении. Ведь иначе — не быть мне сегодня живой! Да и Анне, возможно, тоже.

Это платье я увидела в витрине на Крещатике. Мы ехали из "Националя" в ЦК, и конечно, не могли задерживаться по пути. Но позже я также мимоходом упомянула о том своему мужу, и сама почти уже забыла, за последующими событиями. Затем мой рыцарь оставил меня с Анной, а сам ездил в гостиницу, забрать оставленные вещи. А когда вернулся, то, отозвав меня в сторону, достал из мешка то самое платье!

— Галчонок, вот, подарок тебе, пока еще мир. Завтра наверное, будет уже не до того.

А я даже примерить его тогда не успела, потому что была началась эвакуация, из дворца на Крещатике в дом-крепость на холме у Днепра, и надо было спешить! А после в городе началась война, и я, провожая своего рыцаря на бой, молилась господу и мадонне, чтобы он вернулся живым и невредимым! На второй день здесь было спокойнее и уверенней, с того берега реки пришли солдаты, заняли оборону на холме, и прибыли люди из НКГБ, тут же занялись своими делами, и Анна, регулярно связываясь по ВЧ со штабом округа, говорила после, что подходят все новые войска. Мой муж, мой рыцарь снова уходил в город — и насколько спокойнее мне было бы быть рядом с ним, но он категорически возражал, требуя чтобы я оставалось "тенью" Анны, сопровождая ее всюду. А я была уверена, что ничего опасного не случится, ну какие враги могут быть здесь, в штабе?

Тогда я вспомнила про платье. Оно было мне чуть велико — но совсем незаметно, если стянуть на талии пояском, юбка, такое же "солнце" как у Анны, длиной до середины голени, ну чуть-чуть ниже. Материал, легкая шелковая ткань с рисунком из цветов. И это шло мне куда больше, чем мой прежний полувоенный костюм! Ну а туфли вместо солдатских ботинок, как и все, что должно одевать под — нашлось в моем багаже. Теперь бы еще плащ, как у Анны, или легкое пальто, и конечно, шляпку — и был бы полный гардероб!

Вот только куда деть пистолеты? Один, так же как у Анны, кобуру под юбку, на пояс от подвязок — поскольку мой парабеллум был крупнее, то пришлось отпустить почти до колена, а чтобы не болтался, еще и прикрепить к ноге. Ну а "беретту" придется класть в карман моего старого жакета, хотя он к платью категорически не подходил! Но я утешала себя тем, что так одеваться придется лишь на улице, а внутри дворца я могу себе позволить быть принцессой.