Обещания богов - Обещания богов (2022)

Минна опустила глаза и через приоткрытую дверцу увидела, что у снега здесь тоже серебристый отблеск — и не просто отблеск: снег действительно переливался, как муар. Наклонившись, она поняла, что в наст вкраплены мельчайшие частицы. Пепел.

Только тогда она осознала, что за странный запах, новый и в то же время знакомый, просачивался в салон. Поверх поднятого ворота она бросила исполненный ужаса взгляд на Симона.

Запах жареного мяса.

Человеческого мяса.

— Контора Менгерхаузена в глубине, — сообщил Бивен, возвращаясь в машину.

Они двинулись дальше по главной дороге. Холод придавал странное свечение каждой детали: сквозь ветровое стекло виднелись свисающие с крыш сталактиты, непрозрачные стекла, отбрасывающие серебристые отблески, голубоватые следы сапог охранников.

Наступившая темнота ничего не могла поделать с этим призрачным окружением. Все белые поверхности словно отталкивали ночь, держа ее на почтительном расстоянии, будто мел наконец взял верх над черной грифельной доской.

Вскоре они подкатили к флигелю, над которым висели флаг со свастикой и еще один с нацистскими рунами — первые, увиденные ими с приезда. Строение было окружено колючей проволокой, как лагерь в лагере, и весь его тяжелый, приземистый вид свидетельствовал об административной власти. Именно в этом сейфе принимались решения, именно здесь распределялись права на жизнь или на смерть.

Третий выход Бивена. Тут больше не было ни часовых, ни собак — как если бы самыми опасными узниками в конечном счете были именно эти, власти предержащие. На этот раз оберст-лейтенант последовал за одним из солдат в глубину здания.

— Он в дополнительном корпусе, — бросил Бивен, вернувшись.

— Что за дополнительный корпус?

— Не знаю. Они так обозначают группу строений в лесу, там, наверху. Частные владения Менгерхаузена.

Они доехали до края лагеря. Минна была разочарована. Они так ничего и не увидели. Ченстохова походила на заброшенную тюрьму.

Новое заграждение. Будка, двое солдат, снова собаки… На этот раз Бивен просто опустил стекло и наорал на эсэсовцев. Ему даже не понадобилось предъявлять бумаги; шлагбаум поднялся в ватной тишине.

Новая дорога, размеченная елками с хлопьями снега на ветках. Выше небольшой подлесок напоминал пропитанный водой мох или черный камыш по берегам невидимого пруда.

Снова ограда. А вот теперь Бивен остановился и выключил мотор.

— Это должно быть там, — прошептал он, словно кто-то мог их услышать. — Вы готовы?

Вместо ответа Минна и Симон одинаковым движением достали свои люгеры. Бивен, казалось, был доволен. Они одновременно поставили пистолеты на боевой взвод, затем вышли из машины и направились к воротам. Никакой охраны. Никаких укреплений. Однако справа внутри огороженного пространства курил какой-то человек, повернувшись к ним спиной и прислонившись к столбу, прямо под электроизолятором.

Бивен включил фонарик. Человек обернулся и опустил шарф, скрывающий его лицо. Несмотря на шапку, несмотря на шерстяную ткань, укутывающую подбородок, Минна сразу же его узнала: Ганс Вирт, личный телохранитель Менгерхаузена, жуткий убийца из СД.

По его лицу она поняла, что он тоже их узнал. Все они были замотаны по самые уши, но их было трое — знакомое трио.

Стоя по колено в сугробе, с хлопьями снега на плечах Вирт разглядывал их сквозь колючую проволоку. На носу у него были все те же маленькие очки, совсем запотевшие от пара его дыхания.

— Что вы здесь делаете? — спросил он, спуская шарф еще ниже.

Он улыбался во весь рот.

— А как по-твоему?

Вирт выбрался из снега, пошел вдоль колючей проволоки к воротам и отпер тяжелый висячий замок. Возясь с ключом, он все время бросал на них насмешливые взгляды. Казалось, он был счастлив снова их видеть. Свидание, которое все время переносилось, не раз и не два отложенная казнь…