Я – бездна - Донато Карризи (2022)

На обратном пути она остановилась у небольшого магазинчика купить пива и сосисок. Готовить было неохота, поэтому она ела их сырыми. Выложив сосиски на тарелку, чтобы придать им хотя бы видимость нормального блюда, она устроилась на диване, прихватив с собой банку теплого пива. Не снимая обуви, завернулась в одеяло. Потрескивание поленьев и пляска языков пламени как будто гипнотизировали. Она не противилась.

Сегодняшний день она провела с многодетной матерью, которая наконец-то решилась подать заявление в полицию на избивающего ее мужа. Он лупил ее ремнем. Охотница проводила женщину в травмпункт, где зарегистрировали побои, и внимательно выслушала ее историю, которая длилась вот уже двадцать шесть лет и которую женщина впервые, с удивительной стойкостью, поведала полиции. Примерно столько же лет прошло со дня ее свадьбы в этом несчастливом браке. Самым шокирующим в истории этой женщины были не систематические побои или хитрость ее мужа, который старался бить ее строго по тем частям тела, которые всегда прикрыты одеждой, но то, что пятеро детей, выросших в этой семье, ничего не подозревали. Охотнице потребовалось почти восемь месяцев, чтобы убедить женщину раскрыть правду. Силы покинули ее.

В лежащей на полу сумке виднелась папка, которую Памела отдала ей на парковке больницы. Копия дела о несчастном случае с тринадцатилетней дочерью Роттингеров. Собрать документы — обязанность полиции, однако их не используют в суде, поскольку продолжения дела не предвиделось. До сих пор у Охотницы не было ни минуты, чтобы его посмотреть. Или, может, она находила предлоги не делать этого.

«Сама подумай, что будет, если он узнает, что человек с твоим прошлым копается в его грязном белье…»

Да, Памела права. Страх, что ее надежно схороненное прошлое всплывет из бездны забвения, тревожил ее не на шутку.

Вот почему Охотница приглядывала за этим домом, охраняла его.

Но она не могла успокоиться, не разобравшись с несчастным случаем на озере. Несмотря на усталость, она протянула руку к сумке, поставила на пол банку с остатками пива и вытащила папку. Зубами разорвав конверт, она достала документы и принялась читать их в золотистом свете горящих поленьев.

Рапорт был довольно сдержанный — скорее всего, одобренный родителями девочки. Из него следовало, что в пятницу она прогуляла школу и отправилась на озеро. Она на автобусе добралась до берега озера напротив острова Комачина, водитель подтвердил, что с ней никого не было. Затем повествование обрывалось и переходило сразу к моменту падения в озеро «очевидно, вследствие попытки снять селфи».

Памела упомянула, что в крови подростка был обнаружен алкоголь, бумаги это подтверждали. Подруга была права: ничего особенного в этом деле не было, типичное поведение подростка.

Затем описывалась операция по спасению девочки. Эта часть интересовала Охотницу больше всего. Свидетели, прибежавшие на пляж, чтобы удостовериться, что с девочкой все в порядке, сообщили, что заметили мужчину, который, рискуя жизнью, бросился в воду, чтобы помочь девочке. Ему удалось вытащить ее на берег, после чего он попытался реанимировать подростка.

А затем скрылся.

Охотница подумала, в какой момент из описанных в этом рапорте ноготь оказался у девочки во рту. Он мог попасть ей в рот, пока ее несло течением и она жадно пыталась вдохнуть. В этом случае вероятность, что ноготь принадлежал женщине, чья рука была найдена в районе Нессо, совсем мала, абсолютно иллюзорна. Но могло существовать и другое объяснение, неочевидное. Должно быть нечто, на что никто не обратил внимания, но все же о нем упоминалось в изложении событий.