– Какого еще запаха? – Акико бросает взгляд в кухню и бормочет себе под нос, что она не готовила сегодня ничего такого особенно пахучего.

– Плохие намерения. Я мог чувствовать этот запах – он как будто сочился из телефонной трубки. Просто отвратительно.

– А-а, это воскрешает воспоминания… Ты всегда это раньше говорил, дорогой. «Я чувствую запах дурных намерений. Дурные намерения воняют». Как будто ты был одержим духом дурных намерений… – Акико садится в позу сэйдза[74] перед лежащим на полу свертком в фуросики.

– Знаешь, почему я решил завязать с нашей старой работой?

– Потому что родился Юити. Так ты говорил. Ты хотел видеть, как растет наш сын, и подумал, что мы должны сменить карьеру. И я была рада это услышать, потому что сама давно хотела это сделать.

– Это не было моей единственной причиной. Тридцать лет назад мне все это просто до тошноты надоело. Все вокруг меня воняли.

– Как дух дурных намерений?

– Люди, которым нравится причинять боль другим, которые любят унижать других, которые больше всего на свете хотят возвыситься над другими. Они просто смердят своими желаниями.

– Ну, я даже не знаю…

– Каждый вокруг меня вонял дурными намерениями, и мне это было омерзительно. Так что я решил все изменить. Работа в супермаркете была тяжелой, но там я ни разу не почувствовал и намека на запах дурных намерений.

Удивительно, что его сын, ради которого он оставил эту работу, повзрослев, сам встал на этот же путь. Сигэру Кимура горько улыбается. Впервые услышав об этом от старого друга – всего лишь слухи, что Юити стал браться за опасную работу, – Сигэру был так обеспокоен, что ему даже не пришло в голову проследить за сыном и выяснить, чем он занимается.

– Почему мы снова это обсуждаем?

– Потому что тот, кто только что позвонил, источал тот самый старый запах. Кстати, ты проверила расписание синкансэнов?

Когда Юити сказал ему по телефону, что он едет на синкансэне, Сигэру подумал, что что-то может быть не так, хотя у него не было на то никаких оснований, кроме его инстинкта – и слабого прогорклого запаха, исходившего от другого человека, с которым он говорил. Когда разговор закончился, Сигэру сказал Акико: «Юити сообщил, что он приедет в Сэндай через двадцать минут. Проверь расписание и посмотри, есть ли там синкансэн северного направления от Токио, который будет через двадцать минут в Сэндае». Проворчав с грустной улыбкой: «Ну вот, опять ты придумываешь…» – Акико подошла к полке рядом с телевизором, взяла с нее буклет с расписаниями поездов и принялась его листать.

Теперь она ему кивает:

– Да, я проверила, и там действительно есть такой поезд. Прибывает в Сэндай ровно в одиннадцать часов. В Итиносэки – в одиннадцать двадцать пять, в Мидзусава-Эсаси – в одиннадцать тридцать пять. А ты не знал, что сейчас уже не нужно искать всю эту информацию в бумажных расписаниях, можно просто посмотреть все в интернете?.. Помнишь, когда мы вместе занимались нашей работой, я столько времени сидела со всеми этими расписаниями и записывала от руки так много телефонных номеров, что у меня был блокнот вот такой толщины, помнишь это? – Она показывает большим и указательным пальцами толщину блокнота. – А сегодня нам все это даже не понадобилось бы.

Сигэру Кимура облокачивается на стену и смотрит на их старые часы, висящие напротив. Они показывают одиннадцать часов пять минут.

– Если мы выйдем сейчас, то легко доберемся до Мидзусава-Эсаси вовремя.

– Ты правда хочешь сесть на синкансэн? Ты сейчас серьезно?

Кимура некоторое время назад выходил из дома, чтобы передать соседям циркулярное уведомление[75], так что на нем уже не домашняя одежда, а брюки цвета хаки и темно-зеленая куртка. «Как раз подойдет», – говорит он про себя и обращается к Акико:

– Ты идешь?

– Конечно же, нет.

– Если я иду, то и ты идешь.

– Ты правда хочешь пойти вместе?

– В прошлом мы всегда занимались этим вместе.