Копия - Эдуард Голубев (2019)

Началась короткая эра кооперативов и мелких фирм, которые плодились, словно прусаки на кухне, где ушедший в запой хозяин перестал поддерживать чистоту. Через два года к Айвану и его компаньону присоединился Влад, также успешно поступив в университет. Дела их ремонтной фирмы шли в гору, что, естественно для того времени, не осталось без внимания хищного взгляда местного криминалитета, аппетиты которого росли по мере увеличения пищи. Союз окончательно вылетел на обочину, перевернулся и развалился на пятнадцать разных частей. Несмотря на бурелом, который журналисты мягко назвали ветром перемен, домой в Мариуполь братья не собирались возвращаться, понимая, что там точно также, только теперь придется начинать всё сначала. А рязанская «братва», набираясь опыта и умнея, постепенно переходила от обычных сборов мзды с «точек» до полного финансового контроля «крышуемых» ими предпринимателей. Теперь в фирме появился ещё один человек, так сказать «смотрящий», который полностью занимался всей бухгалтерией.

Они уже не чувствовали себя хозяевами своего небольшого предприятия и это угнетало. Наладив поставку списанных по гарантии компьютеров из-за рубежа и комплектующих, дела стремительно пошли вверх, но отдача была минимальна. С увеличением прибыли возрастал процент, снимаемый людьми, помешанных, словно большие дети, на черных огромных джипах и обязательной тяжелой золотой цепочкой с крестом. Братьям трудно было мириться с этой данностью, которую начинали сравнивать с рабством, поэтому после окончания рабочего дня они через пару часов возвращались назад, заходя в подвальное помещение с черного входа, и работали уже только на себя до поздней ночи, минуя финансовые отчеты. Официально фирма принадлежала Владу и Валере пополам, но совладелец отказался участвовать в этой схеме, найдя тысячу причин, хотя братья отлично понимали, что она только одна. И это обычный животный страх, как у белого зайчика, чьи глаза казалось, выпрыгнут из орбит при виде голодного, уставшего после долгих изнурительных поисков пищи, волка.

Так продолжалось около четырёх месяцев, пока у компаньона, на почве захлестнувшей с головой непреодолимой зависти по поводу скрытого заработка братьев, родился ничем не примечательный, довольно предсказуемый и характерный для обычного слабого трусливого человека, план. Он просто, как бы невзначай, шепнул на ухо «смотрящему», что сам не понимает происходящее, но по ночам в сборочном помещение бывают непонятные движения. Говоря это, Валера опустил полные ликованием глаза и с трудом выдерживал в голосе наигранный тембр обеспокоенности, всячески пытаясь скрыть радость от представляемой картинки, где он единственный, словно победоносный генерал на белом рысаке, владелец фирмы. Как же это сильно умиляло и настолько же оказалось заблуждением. Конь, в конце концов, довольно быстро превратился в разношенные туфли, а тисненные золотом погоны в печальные рассказы соседям по двору за наспех накрытым столом о тяжелой и несправедливой к нему злодейке судьбе. Главная ошибка предателей — они никогда не понимают, что измена это навсегда и даже для тех, ради кого было сделано. Уважение к этим людям убегает, а затем испаряется, словно плевок на раскаленный стальной сляб.

Вскоре братьев застали ночью за сбором очередной небольшой партии компьютеров, комплектующие которых Иван привозил на своём микроавтобусе и под утро, уже готовые в работу, доставлялись заказчикам. Всю «прелесть», мягко сказать, претензий в ту ночь они получили с лихвой. Сломанные носы и три ребра на двоих, тело, процентов на семьдесят окрашенное в глубокий синий цвет, и только влажный холод, когда они остались одни, незнакомого темного бетонного подвала угомонивала ломоту, затачивая мысли.

Подвешенная на проводе лампочка, выглядевшая лет на сто и за последние годы привыкшая к такой картине, тускло, как бы соболезнуя, освещала грязные, с пятнами высохшей крови, серые стены, иногда слегка качаясь от невесть откуда взявшегося небольшого сквозняка.