Снайперы - Владимир Никифоров (2016)

– То и писать, – Дворкин держит паузу, как мхатовский актер. – Объяснительную: что произошло, почему кочегар напал на тебя с ножом.

– А-а! – На губах Кузьмы появляется слабая улыбка. – Это я и левой могу!

* * *

За два захода – с лихтером и баржей-тюрьмой – караван преодолевает порог и вот уже учаливается на нижнем рейде, готовится в дальнейший путь.

На барже уже вовсю работают насосы-качели. Конвоиры выпускают из трюма по четыре зэка, разводят их по клеткам, запирают замки. Зэки поначалу раскачиваются неохотно и медленно, но поневоле увлекаются, вода хлещет по лотку за борт.

Сверху, из горлышка порога, появляется белый агиттеплоход, переделанный из трофейной баржи-самоходки. В его помещениях есть кинозал и магазин, а снаружи он обвешан лозунгами. На крыше рубки большой потрет Сталина; генералиссимус словно сам, лично, плывет по великой реке.

Из рупора громкоговорителя, установленного на прожекторе, гремит песня «Не бывать войне-пожару! Не пылать земному шару!», а затем призыв:

– Внимание! Внимание!

Рыбаки выстраиваются вдоль борта в несколько рядов, с интересом и любопытством смотрят на белый теплоход, ждут представления. И только в глазах Маруси мелькает страх.

Над рейдом звучит хрипловатый, с искусственным акцентом, голос:

– Товарищи работники речного транспорта и рыбной промышленности! Товарищи капитаны, штурмана, шкипера и матросы! Товарищи бригадиры и мастера лова! Товарищи повара и кочегары! К вам обращаюсь я…

– …друзья мои! – нестройным хором заканчивают рыбаки и аплодируют смелой шутке диктора.

– Конгресс сторонников мира, – продолжает тот же голос уже без акцента, – состоявшийся в шведском городе Стокгольме, принял обращение ко всем людям доброй воли. Его подписали уже многие миллионы людей, первым свою подпись поставил товарищ Сталин. Приглашаем вас подписать это обращение. Миру – мир, война – войне!

Рыбаки переглядываются. Многие из них впервые слышат о шведском городе Стокгольме, не говоря уж о воззвании конгресса.

– Подпишите – и все! – говорит другой голос, в котором слышится то ли просьба, то ли угроза. – И вам ничего не будет!

С песней «В защиту мира вставайте, люди» агиттеплоход швартуется к лихтеру. На его палубу выносят стол, накрывают красной скатертью, за стол усаживается пожилой человек в круглых очках и в гражданском костюме с широченными штанинами – лектор-международник. Перед ним стопка бланков и чернильница с обычной школьной ручкой.

– Ну что, – кричит Дворкин, пробираясь к столу, – кто за мир во всем мире? Подпишемся! Отдадим голоса за товарища Сталина!

Первыми подписываются Дворкин, Петрович, Елена Ивановна. Рыбаки, кто посмеиваясь, кто с серьезным видом, подходят к столику, неловко, не с первого раза попав ручкой в чернильницу, ставят подписи.

Дворкин, отойдя от стола, замечает Марусю.

– Подходи, Маруся! Отдай свой голос в защиту мира!

– Нет, – Маруся отрицательно машет головой, – не пойду!

– Как не пойдешь? Разве ты не за мир?

– Не пойду, – повторяет Маруся. – Я боюсь!

– Чего боишься? Тебе же сказал начальник: за это никому ничего не будет!

– Я… Я его боюсь. – Маруся испуганно поднимает глаза на портрет Сталина. – Мне мама сказала, чтобы я ничего не подписывала, а то нас всех посадят.

На борту воцаряется тишина. Рыбаки подходят к столу, но что-то уже изменилось в их поведении, они похожи на подневольных конвоируемых зэков.

Дима бросается к Марусе, обнимает за плечи, отводит от стола к другому борту.