Сводные - Жасмин Майер (2021)

— О да, — закрывает глаза ладонью Лея. — Он точно не ждал нас в сауне в тот раз.

Мы смеемся, вспоминая, как отец хватался за полотенце в сауне при отеле. В тот раз мы приехали в Израиль к Лее на ее восемнадцатилетие, а портье перепутал меня с моим отцом. И сказал, что нас ждут в сауне и на массаже. Ну мы и пошли, решили, что это такой подарок от моего отца — день в спа. Но сауна оказалась заказана вовсе не для нас. И была уже занята.

— Ты когда-нибудь вернешься? — спрашиваю ее.

— Не знаю, — пожимает она плечами. — Мне служить еще полгода. А потом посмотрим. Но я не могу жить в Питере, Юль. Разве что приеду к тебе в гости.

— Давай, отец тоже будет тебе рад. Поживешь у нас. Может, на его свадьбу, если она будет?

— Не знаю, Лю. Давай после нового года посмотрим.

— Дмитриева, ты там застряла, что ли?! — затарабанили по двери.

— Иди, Юль, — говорит Лея. — Большие планы на сегодня?

— Клуб, вечеринка. Знаешь, как будто я обычный подросток.

Лея смеется.

— И правильно. Выходи в люди, Юль. Может, где твоя любовь и уходит будущая, как знать? Как ты ее встретишь, если только рядом с моим братом будешь тусоваться?

— Может, и встречу, — повторяю эхом. — Пока.

— Пока, Лю.

Убрав телефон, запускаю руки в волосы. После выхожу к девочкам, выбираю самое короткое платье из всех и осушаю бокал мартини с соком, пока мы танцуем под Билли Айлиш, а потом крашусь и выпиваю еще.

Есть же в Питере еще парни, верно?

Глава 19

Всю дорогу Юля висит на моем плече, пока мы идем к парадному, но при виде лифта начинает драпать, как кошка от направленного на нее душа.

— Нет! Только не в лифт!

Точно, Юля же боится ограниченного пространства.

— Серьезно? Ты никогда не ездишь в лифте?

Трясет головой. Думал, что алкоголь в ее крови немного притупит фобию, но, похоже, надежды мало.

— Если одна, то только по лестнице.

— На двадцатый этаж? Каждый раз?

Разводит руками, мол, а что такого? Откуда только силы находятся после шести часов тренировок?

— А если не одна? С кем-то ты ездишь в лифте?

— Только с отцом. С ним не боюсь.

Логично, что она доверяет отцу настолько, что может зайти с ним в ограниченное пространство, но ревности в моей груди плевать на логику.

— А если попробуешь со мной?

Юля смотрит на меня глазами испуганного оленя в свете фар надвигающейся машины. Пьяного оленя, но все-таки очень испуганного.

— Давай по лестнице. Пожалуйста.

Не доверяет. Я никто для нее и вряд ли когда-нибудь буду тем, кому она может довериться.

Киваю. Не запихивать же ее силой в лифт, пусть мне и не хочется тащиться на двадцатый этаж. Юля идет первой. Держится за перила для равновесия, а я не знаю, куда деть глаза. С каблуками ее ноги кажутся еще длиннее, хотя куда еще. Нельзя ее касаться, приходится повторять каждый пролет. Нельзя предлагать помощь. Нельзя под благовидным предлогом лапать свою, так называемую, сестру, которая к тому же еще и пьяна.

Но где-то между восьмым и девятым этажом Юля цепляется каблуком на ступень и летит носом вперед. Успеваю поймать за талию. Прижимаю к себе и ощущаю, как колотится ее сердце. Чувствую себя волком рядом с запуганным зайчишкой.

Тонкая, хрупкая, невесомая. Даже плевать, что с несвежим дыханием. Мой голод затмевает разум. Еще десять этажей я не смогу смотреть на мелькающие перед глазами голые бедра.

Беру ее на руки и, перепрыгивая через ступени, иду быстрее.

— Да я бы…

— Молчи уж.

Она не спорит, мигом затихает. Но сердце под моими пальцами, где-то за тонкими ребрами, колотится еще быстрее. Дышит она часто и постоянно облизывает губы. А ведь я знаю, что это не оттого, что она устала подниматься.