Сводные - Жасмин Майер (2021)

Не могу идти в тишине. Каждая секунда тянется бесконечно рядом с ней, каждая секунда становится испытанием моей выдержки. На лестничных клетках тишина, даже лифт никто не вызывал. Мы тут совершенно одни. И если бы не алкоголь…

Почти бегу по лестницам. Быстрее добраться до квартиры, оставить ее за дверью ее спальни и убрать руки с ее тела. От каждого частого вдоха она словно вибрирует в моих руках, будто себя и меня боится.

Добираюсь до нужного этажа. Ставлю ее на ноги и говорю через плечо, доставая ключи от квартиры.

— Ты чего вообще так набралась? Что случилось?

Поднимает на меня взгляд.

Губы все еще ярко-красные, тушь и подводка немного расплылись, но не портят ее. Я еще не видел ее такой накрашенной и такой… Испорченной, что ли. В этом чужом откровенном платье с тонкими бретельками, с потекшей косметикой, но ей идет даже это.

Хотя, похоже, я просто хочу ее любую.

— Ты случился.

С удовольствием бы продолжил разговор, но это неминуемо вызовет вопросы у Дмитриева, который наверняка дома.

— Идем быстрее. Отец не должен меня увидеть в таком состоянии.

Она выпрямляет плечи и принимает якобы естественный трезвый вид. Я не могу сдержаться. Выглядит она, как распушившийся перед опасностью котенок.

— Наоборот, веди себя естественно.

— Я и веду!

— Нет, ты играешь естественность.

Она неожиданно ругается, а потом кулаком ударяет в плечо.

— Будешь мне советы давать, как и что играть?

— Я-то уже приползал домой на бровях, а ты — нет.

— Я много чего еще не делала, но это ничего не значит, понял? — злится Юля. — Но это не значит, что я не могу это сыграть!

На каблуках она выше, и теперь смотрит мне почти в глаза. А я не могу отвести взгляда от ее губ, от ее фигуры. Вспоминаю, закупку Розенберга и не представляю, как жить дальше. Он же от своих планов не откажется. Она ему точно нравится. А шансов у него куда больше моих.

И нам не стоит всё усложнять.

— Коридор свободен. Давай, иди к себе.

Юля отпихивает меня в сторону, но не успевает сделать и нескольких шагов, как путается в собственных ногах. Снова.

Успеваю поймать ее за мгновение до того, как она переворачивает стойку с ключами, стеклянной пиалой и прочей ерундой, которую сваливают в прихожей.

— Что ты меня лапаешь, — сразу возмущается она.

— Тихо!

Слышу, как в спальне стихает телевизор.

Я не могу оставить балеринку на растерзание отцу, но и держать ее за талию у него на глазах — не могу. Есть всего две секунды для решения, и я действую быстро. Захлопываю входную дверь и прячусь вместе с Юлей в ее же спальне.

За дверью слышны шаги и голос Дмитриева.

— Юля? Ты вернулась?

— Ответь ему, — говорю ей шепотом на ухо. — Иначе он не уйдет, а я тогда останусь на всю ночь в твоей спальне.

— Да, пап! — очень громко кричит Юля, делая петуха. — Ложусь спать, очень устала!

— Хорошо, — после заминки отвечает Дмитриев.

Даже по тону понятно, что Дмитриев что-то заподозрил. Надеюсь, он не будет ломиться к ней в комнату.

Снова хлопает дверь спальни, и можно выдохнуть.

Я все еще держу Юлю за талию. Ткань ее платья тонкая, скользкая. А кожа под ней горит.

Юля смотрит на меня в упор. Больше не улыбается, не отпихивает и не сопротивляется.

— Это больно? — вдруг спрашивает.

— Что именно? — хотя и так понятно, о чем она.

— В первый раз. Это больно?

— По-разному бывает.

— Сколько их у тебя было?

— Кого?

— Ты меня понял.

— Нет, не понял.

Не буду я с ней своих бывших обсуждать. Девственница у меня была всего одна, удовольствия это принесло мало. Фетиша на невинных у меня нет. Но есть огромная ненависть к тому, кто будет первым для Юли. Кто-то же точно должен.

— Мне лучше уйти, — говорю.

— Останься.