Твоя на одну ночь - Ева Ройс

– Лиз, ты скоро? – спросил Николас, мой заведующий по багажу – мой чемодан был отобран сразу же, едва рука коснулась ручки. – А хотя, стой. Я сейчас спущу чемоданы, а после мы вместе попрощаемся с диваном. Все же я с ним сроднился – столько лет, столько пиццы…

– Давай так, – улыбнулась я. И, не снимая туфли, прошла и села на родной диван.

Ник вернулся спустя минут семь, тоже сел рядом.

– Может, к черту все? – спросил он, играясь с ремешком моего плаща.

– Неа, не к черту, – закрыла глаза, наслаждаясь этой пустой тишиной. – Я морально готовлюсь к шестичасовому перелету, не мешай.

– Все, молчу! – буркнул он. И продолжил “молчать” дальше: – Слушай, а давай напоследок пиццы поедим? Ты знаешь, пока моя родненькая пицца лучше пиццы нью–йоркской, пиццы Лос–Анджелеса и даже канадской.

– А в тебя влезет? – поинтересовалась. Вот я объелась вся.

– Для пиццы всегда есть место! – отозвался Ник.

– Окей, – кивнула. – Только в аэропорту, а то опоздаем на самолет.

– Чтобы купить пиццу в аэропорту, мне придется продать почку. Или даже три почки.

– У человека лишь две почки, – напоминала я, поднявшись. Взяла сумочку с документами со столика, телефон.

– Вот видишь, и то не хватит. Но у меня ведь есть ты, правда? – брат тоже поднялся, отобрал мою сумочку, с дивана поднял мой плащ. – Идём!

Дверь я закрывала с довольно странными ощущениями. Вроде бы на душе было хорошо, но вроде бы…

Ладно, не будем об этом.

Перед тем, как сесть в самолёт, я написала Джеймсу письмо. Жалко, очень жалко, что моей бумагой был безжизненный экран телефона, а моими чернилами – черные пиксели. Бумага покажет эмоции, чернила подскажут настроение, а что сделают буквы без характера пишущего? Без уникального наклона, без шаловливых завитушек? Обычные буквы. Такие, какими пишут все.

И когда я печатала, то пыталась впихнуть силком свои ощущения. Но нет. Стылые буквы, безразличные.

“Я уезжаю. Спасибо за все. Будь счастлив!

P. S. У меня будет ребенок”, – коротко, без обид. И с намеком – ребенок мой. Не наш, не его, исключительно мой.

Ник звал меня, злился и говорил, что ждать всяких самолёт не станет, а я минут пять стояла… И ожидала звонок?..

Нет, так неправильно.

Элизабет, если ты решила начать новую жизнь, то к чему самообман?

Действительно. Потому быстро достала из телефона сим–карту и выбросила в нутро мусорного ведра. Прошлое заперто в квартире, а пыльные надежды с верой выброшены.

– Все, иду! – крикнула Нику, направляясь в его сторону.

Мосты сожжены, осталось лишь пролететь через дым и начать жить в своей сказке, которая уже ожидает меня на чистом листе моей жизни.

Глава 15.

/Джеймс Харрисон/

У меня завтра с утра самолёт, а я все не могу найти телефон!

Черт!

Куда же я сунул проклятый аппарат? Вроде бы, когда ехал в домой, он был со мной. В душ я его не брал, мозги пока на месте, ну а где тогда телефон?

Я как–то привык, что каждый день пишу или же звоню Элизабет, чтобы удостовериться, что с ней все хорошо. У меня уже бзик на этой почве – все боюсь услышать протяжные гудки и механический голос вновь. Правда, что–то она неохотно и отстраненно отвечает, чаще всего односложно и, если быть честным, меня это более чем настораживает.

Что могло произойти за неделю моей командировки?

Увы, бросить все к чертовой прабабушке и свалить к своей девочке, я не мог. Очень хотел так поступить все эти дни, но не мог. Слишком многое необходимо было наладить, слишком многое зависело от моего присутствия здесь. К тому же мне надлежало тщательно проверить все материалы.

К счастью, сейчас все уже позади – контракты подписаны, материалы уже отправлены, патенты и прочее в кармане.

Окинул взглядом пространство гостиной – нет телефона ни на столике, ни в кресле, нигде.