Только между нами - Алайна Салах

Не знаю, почему я отказываюсь. Слишком интимно, наверное. Я не умею наслаждаться этим процессом — для такого нужно совсем выключить мозг и стать эгоисткой.

Матвей выпрямляется и, заткнув мой рот своим, снова тянет меня на диван. На ощупь я нахожу его ремень и начинаю расстёгивать. Хочу повторения тех же ощущений: когда два человека сливаются в единую голодную массу, понимая, что в данную минуту они друг без друга никто.

Мне интересно каждое его прикосновение и то, как моё тело на него отзовётся. Интересно, каким образом Матвей в меня войдёт: насадит на себя медленно или сделает это быстро и грубо? Устроит любой расклад — я просто хочу это поскорее почувствовать.

Мне приходится упереться носками в пол, когда Матвей рывком спускает брюки. Член, покачнувшись, утыкается в полы его рубашки. Розовый, с выпирающими венами. Не получается думать, что его члену тоже двадцать три. Такой обязан кого-то трахать.

— Я могу принести презерватив.

Качаю головой и, приподнявшись на коленях, сильнее раздвигаю ноги. Плевать на презерватив. Мы уже сделали это без него, так что пусть будет сегодняшней традицией.

— Я пью таблетки.

Матвей кивает.

— Хорошо. Я чист.

Я тоже киваю, и тогда он накрывает ладонями мои ягодицы, нетерпеливым движением заставляя опуститься ниже. Его рот вновь запечатывает мой, язык влажно щекочет губы. Я тихо мычу. Горячая вершина упирается в клитор, влажно скользит по нему до ярких искр перед глазами. Возможно, это заслуга долгой прелюдии, но я почти готова скулить от потребности в том, чтобы он в меня вошёл.

Всё происходит быстро и жадно. Матвей толкается вверх, я опускаюсь вниз. Хорошо если минус жуткого комода скрасит отменная шумоизоляция, потому что я без смущения вскрикиваю. Мощное давление снизу выталкивает влагу из глаз, посылает волны дрожи по телу. Матвей припечатывают меня к своему телу, его руки поднимают и опускают. Воздух накаляется столь стремительно, что за секунды исчезает весь кислород. Вниз-вверх. Вверх-вниз. Шумно, скользко, в какофонии его дыхания и моих стонов. Поцелуи до стука зубов. Раз за разом его член задевает какое-то уснувшее место внутри меня, нагнетая странное, на грани боли наслаждение.

— Трахать тебя охуительно. Нет других слов… Ты так стонешь… И пахнешь…

Я не умею быть такой откровенной, как он, и говорить все эти вещи, поэтому я просто целую его ещё.

Сложно не заметить: Матвей не новичок в сексе и прекрасно знает, что делает. Его ладони, удерживающие мои ягодицы, успевают несколько раз погладить анус, пальцы растягивают половые губы, лаская их.

Я разрываю поцелуй, когда перестаю контролировать своё тело. Утыкаюсь губами в его лоб и с силой жмурюсь в преддверии приближающейся лавины. Каменеют позвоночник, плечи, ноги. Я знаю, что будет сильно, и захлёбываюсь этим предвкушением. Немного страшно.

Стоны выплёскиваются из меня один за другим одновременно с бешеной пульсацией, выталкивающей накопленное напряжение. Перед глазами застыло тёмное полотно, ежесекундно вспыхивающее золотым. «Господи!.. — истерично выкрикивает кто-то внутри меня. — Господи…»

— Можно в тебя? — примешивается к нему натянутый голос Матвея.

Я едва успеваю кивнуть. Сейчас он мог бы попросить продать ему душу, и я бы с радостью сказала «да».

Его пальцы грубее впечатываются в мои ягодицы, скачки стихают, становясь медленными и глубокими. Матвей глухо стонет, прикрыв глаза. Воздух пропитывается запахом семени.

Никто из нас, кажется, не в состоянии пошевелиться в течение нескольких минут, и только его губы несколько раз касаются моего плеча и шеи. Головы мы поднимаем синхронно. Думать, к счастью, всё ещё не получается — эхо оргазма слишком сильно. Его рот припухший и яркий, глаза мерцают. Мне вдруг хочется дотронуться кончиками пальцев до его лица и погладить. Матвей был прав: об этом сложно жалеть.