Только между нами - Алайна Салах

Его ладони приходят в движение, приподнимая меня вверх. Я снова близка к тому, чтобы смутиться, потому что Матвей опускает взгляд, глядя, как из меня выходит его член. Я прикусываю губу, когда из меня горячей струйкой вытекает сперма. Чёртов извращенец. Судя по тому, как напрягаются его скулы и вспыхивают глаза, именно на это он и хотел посмотреть.

Упершись ладонями ему в плечи, я встаю. По крайней мере, у меня не возникает вопроса, чем заняться ближайшие пару минут. Нужно пойти в ванную и снова залезть под душ.

— Мне потребуется ещё одно полотенце. — Я пытаюсь сказать это легко и с усмешкой, но проваливаюсь, потому что отвлекаюсь на вид.

Член Матвея всё такой же напряжённый, будто пару минут назад не получил разрядки. Он несколько раз проводит по нему рукой и морщится.

— Я знал, что так будет, — говорит с усмешкой, кивая вниз, и встаёт. — Пойдём. Мне тоже нужно в душ.

23

Стелла

— Ты собираешься пойти в душ со мной? — уточняю я, когда Матвей закрывает за собой дверь ванной и начинает избавляться от рубашки. Его брюки так и остались лежать на полу гостиной.

— Ты против? Не хочу ждать очереди.

Действительно, какая теперь разница? Мы уже оба здесь, голые. Стесняться после секса едва ли уместно.

Отвернувшись, я одну за другой перекидываю ноги за бортик ванной и включаю воду. Позади слышно, как задёргивается штора, и в следующую секунду к спине прижимается горячая грудь. Матвей обнимает меня за талию и целует в плечо, его напряжённый член утыкается в крестец.

— Ты такая красивая. Не представляю, как перестать тебя трогать.

Смотрю на серебристый каскад брызг и чувствую, как губы раздвигает улыбка. Я не большой фанат чрезмерной тактильности, но от его объятий уворачиваться пока не хочется. Они словно надёжный щит, блокирующий способность думать и сомневаться.

— Ты всем женщинам, которые бывают у тебя, так говоришь?

— Нет, — отвечает Матвей так быстро и ровно, что я почему-то сразу же ему верю. — Я не люблю льстить. Лесть мало чем отличается от вранья.

Его поцелуй перемещается к шее, задевает место за ухом. По тому, каким жёстким и напряжённым становится его дыхание, я понимаю, что он снова готов заняться сексом. Для меня это почти дикость. Даже в первые месяцы нашего брака с Романом такого не было. И с мужчинами до него тоже.

— Ты такой неугомонный, — не без смущения усмехаюсь я, перед тем как обернуться.

Лицо Матвея оказывается перед моим: припухшие губы чуть приоткрыты, зрачки расширены. Может быть, дело вовсе не во мне, а в его сильном либидо? У меня никогда не было проблем с мужским вниманием, но едва ли в числе моих наиболее привлекательных черт лидирует сексуальность. Во мне нет той мягкой жеманности, какая есть в Алёне, и нет хищной дерзости Елисеевой. Со мной мужчины ходят на свидания, много разговаривают и лишь потом, как логичный итог, между нами случается секс. Поэтому я не знаю, чем объяснить такое рвение со стороны Матвея.

— Ты себя в зеркале видела? Как тут удержаться.

В груди булькает что-то радостное, горячее. Господи, он же совершенно искренне говорит. Откуда он такой взялся? Его можно принимать как таблетку для поднятия самооценки до небес.

— Спасибо, — от всей души говорю я и осторожно опускаю ладони ему на плечи.

Матвей успел меня разглядеть, а я его — ещё нет. Почему бы не сделать это сейчас, когда он стоит передо мной абсолютно голый?

Его тело молодое — это сразу бросается в глаза. На груди совсем нет волос, только под пупком темнеет небольшая полоска, стекающая к паху. Но и мальчишечьим его назвать нельзя: для этого у Матвея слишком широкие плечи и рельефные руки. У него фигура как у пловцов или сёрферов, которых я часто встречала на пляжах Южного Мале. Плоский живот с очертаниями косых мышц, переходящий в узкие бёдра, мускулистые икры.

— Ты занимался плаванием? — спрашиваю, плавно скользя пальцами к его рёбрам.