Право на свободу - Ольга Валентеева (2021)

— Но не твоя собственность. Ты ведь не слушала ни меня, ни папу. Решила, что так будет лучше. Только для кого? Для тебя? Потому что у тебя сложились отношения с другим человеком? Я не имею к этому никакого отношения, мама. И мог бы приезжать к тебе, а ты — ко мне. Но нет, ты решила насолить отцу, хоть и сама подала на развод.

Я распалялся все больше, хоть и понимал, что стоит замолчать.

— Я решила? — Мама сжала ладони в кулаки. — Мне просто надоело смотреть на него и Кристин! И думать, где они, что делают, изменяет он мне или нет. Для него иль-тере была важнее жены. И хорошо, что у меня на пути появился человек, которого не надо ни с кем делить.

— А я? Меня ведь тоже надо делить с иль-тере.

— Ты мог не быть ай-тере!

— Но стал, — ответил я. — Как скоро ты связалась с отцом после того, как меня забрали?

— Сразу!

Только я не верил. Может, дело в том, что мой круг доверия сузился до невозможного?

— Через неделю? Две? — настаивал я.

— Неделю я пыталась отыскать тебя сама, — всхлипнула мама. — А потом позвонила Генриху. И он сказал, что не может приехать! Из-за этой Кристин!

— Но ты ведь тоже ждала ребенка, а мне не сказала.

— Я не знала, как ты воспримешь.

А как я мог воспринять? Своего младшего братишку? Я был бы рад. Только мама решила, что меня не осчастливит эта новость. Интересно, почему? Я был таким плохим сыном? Нет. До обретения силы я и мухи не обидел. Тогда почему? Застучало в висках.

— Я пойду, — сказал матери. — Не подумай, что злюсь на тебя или что-то в этом роде, нет. Я очень люблю тебя, мамочка. Только это не изменит моего типа силы, а ты смотришь на меня, как жительница Тассета. И мне это неприятно.

— Я тоже люблю тебя, Эжен!

Я порывисто обнял ее, постоял пару секунд и пошел прочь, не оборачиваясь. На этот раз она не стала меня догонять. И я был за это благодарен. Может, потом, когда эмоции улягутся, мы и сможем разговаривать нормально, но не сейчас. И отцу надо высказать все, что думаю, о таком подвохе! Уговаривать он меня приехал. С самого начала ведь ее притащил.

Я обошел дом и углубился в сад. Между развороченных клумб бродил Дилан. Он проводил ладонью над изломанными растениями и тяжело вздыхал. Я не понимал такой искренней любви к природе. Что может быть интересного в листочках-корешочках? Но я и не маг природы.

— А, Эжен! — Дилан заметил меня. — Взгляни, что натворила эта драконья туша. Вся моя работа насмарку.

— Да, жаль. — Я подошел ближе. — Но ты ведь все восстановишь?

— Вот думаю, а есть ли смысл, — вдруг сказал Дилан. — Мы скоро уедем. А может, нас прибьют раньше. И кто будет за этим присматривать? Прислуга? У них все растения завянут!

Я усмехнулся. Да, Дилана не изменишь. Все-таки за его колкими шутками и ухмылкой прячется глубокая душа, в которой для всех хватает места. И для меня, и для семьи, и для незнакомых ай-тере.

— Кстати, смотрю, ты с новенькими поладил, — сказал ему.

— А то! — подтвердил Дил довольно. — Я им сразу расписал, что с ними будет, если начнут зарываться. Они — мужики бывалые, смекнули, что с нами проще дружить. Так что не будут лезть на рожон. Грегори самый мутный, но он не плохой, нет. Просто молодой, дури много. Я присмотрю за ним.

Даже в моем дурном настроении захотелось улыбаться. Да, Дилан есть Дилан.

— А ты почему такой мрачный, киса? — заметил друг. — Будто лимон проглотил без сахара.

— Мать приходила, — ответил я.

— И? — Дилан прищурился. — Ты на нее нашипел?

— Почему сразу нашипел? — взвился я. — В общем, да.