От первого лица - Михаил Шевелев (2018)

И гости «Красной горки» менялись на глазах. На смену спортивным штанам и ярким пиджакам быстро приходили деловые костюмы и строгие галстуки, все чаще слышалась в коридорах иностранная речь.

Последнее обстоятельство меня, конечно, радовало, потому что к тому времени я в компании уже стал не последним человеком, директором департамента по внешним связям и пиару. Меня даже стали звать на директорскую летучку по утрам. Там как-то Аркадий Самойлович и предложил — не возражаешь, если мы на тебя еще и протокол повесим? А то клиент чем дальше, тем больше приходит нерусскоговорящий, его надо встречать, обустраивать, развлекать. Как-то надо эту работу выстраивать уже системно… естественно, оклад мы тебе на треть увеличим, получаешь машину с водителем, все дела. Потянешь?

Потяну. Спасибо за доверие.

И было это «спасибо» совершенно искренним. Где бы был я сейчас, думаю, если бы не подобрал меня тогда Илья, и не пересеклись наши пути с «Красной горкой»? Да по электричкам бы побирался, скорее всего.

И только раз за все это время вышел я из особняка на Веснина с каким-то неприятным чувством. Испуга? Нет. Смущения? Тоже нет. Желание скорее позабыть — вот что это было за чувство. Такое испытываешь после ночного кошмара, когда уже понимаешь, что все пережитое было только сном, но поверить в это до конца еще не можешь.

В тот день я шел по коридору и увидел, как из приемной Ильи выходит человек — походка чуть вразвалочку, губы подобраны, волосы совсем редкие стали. Он взглянул на меня и улыбнулся. И не понять было, то ли узнал, и улыбка эта означала — да ладно, чего уж там, что было, то прошло, то ли не узнал, а отреагировал дежурно вежливо, случайно встретившись взглядом с незнакомым человеком.

Я дождался, пока он скроется за поворотом, и зашел к Илье.

Анекдот, спрашиваю, знаешь, как невеста на еврейской свадьбе на дерево залезла?

Поржали, еще какие-то новости обсудили.

— Что, кстати, за мужик от тебя сейчас вышел, лицо знакомое, а вспомнить не могу, где я его мог видеть.

— Да ну, у него такое лицо, что сроду не запомнишь. Это партнеры наши питерские прислали человека на переговоры. У них там в Ломоносово такие возможности открываются в порту… короче, есть что обсуждать.

— А, ну ладно.

Забыть, думаю, побыстрее, и дело с концом. Тем более, что плохого он мне не сделал ровным счетом ничего. А что было — то действительно прошло.

28.02.2018

«… я твой отец. О нашем родстве я тебе сообщаю не ради сентиментальных чувств. Я делаю это вынужденно. Ты не должен был никогда узнать о моем существовании. Но произошла случайность, которую невозможно было предвидеть. Так сложились обстоятельства. Из-за этого теперь нам всем придется позаботиться о своей безопасности. И позаботиться, Дэвид, всерьез. Для того чтобы ты понял, насколько всерьез и почему я обращаюсь к тебе в такой странной форме, я должен рассказать тебе историю твоей семьи. Наберись терпения.

Итак.

С твоей мамой мы познакомились в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году в Москве. Ее звали тогда Юлия Капович. В восемьдесят седьмом мы поженились и она стала Юлия Воловик. В девяносто восьмом родился ты, и мы назвали тебя Давидом. Через полгода после этого мы расстались: мама с тобой уехала из России, я остался.

Это решение не было добровольным. Мы вынуждены были так поступить. Причина — в обстоятельствах нашей прежней жизни.

Я работал тогда в компании, которая называлась "Красная горка". Теперь она — Global Access. Это были девяностые, и это был русский бизнес — откаты и наезды были обычным делом. Компания сначала занималась оптовой торговлей, потом переключилась на девелопмент…»

— Otkaty и nayezdy — это что такое? — спросил я Машу, выключив просмотр.

— Kick-backs и raiding.

— Ого, ну у меня и предок — если, конечно, не врет… хотя face control проходит.