После меня - Линда Грин (2018)

Мы отходим чуть-чуть в сторону, пропуская едущего на велосипеде мальчика, а затем молча идем по дороге. Я знаю, что первой молчание нарушит Сейди.

– Послушай, извини меня, хорошо? – говорит она некоторое время спустя. – Если ты и в самом деле этого хотела и тебя никто не принуждал, то тогда я, конечно, за тебя рада.

– Правда?

– Да. Я ведь теперь становлюсь вроде бы как тетушкой, да? Я буду нянчиться с твоим ребенком, но тут же буду звать тебя, если он начнет капризничать или вдруг обделается.

– Мне приятно осознавать, что я могу на тебя рассчитывать.

– Да, можешь. И это не шутка. Я буду тебе помогать. Я могу даже, если хочешь, присутствовать на родах.

– Не говори глупостей. Ты что, не помнишь, что произошло, когда ты держала меня за руку в тот момент, когда мне делали татуировку «Дары смерти»?

– Ты сейчас про то, что ты визжала, как резаная, и впивалась ногтями мне в ладонь аж до крови? Нет, я про это напрочь забыла.

– Мне, возможно, придется делать кесарево сечение.

– А ты напичкай себя какими-нибудь успокоительными средствами. Возьми их столько, сколько поместится у тебя в ладонях.

– Тебе, кстати, про это совсем не нужно волноваться. Со мной там будет Ли.

– А ты уверена, что хочешь, чтобы он присутствовал? Помнишь, что сказал по этому поводу Робби Уильямс? Он сказал, что это все равно что смотреть на то, как сгорает твой любимый паб.

– О-о, спасибо за то, что меня подбадриваешь.

– Что-что? Ты всегда говорила, что тебе нравится во мне то, что я говорю все напрямик.

– Да, может быть, но не настолько же напрямик! Поэтому, когда я располнею и стану похожей на гиппопотамиху, не начинай звать меня Глория[31].

– Хорошо, я вместо этого пришлю тебе какие-нибудь безделушки на тему мультика «Мадагаскар».

– Я уже сгораю от нетерпения.

– Кстати, тебе совсем не о чем переживать. Готова поспорить, что у тебя будет такой небольшой и аккуратненький животик, что люди даже не будут замечать, что ты беременна.

– Чего мне по-настоящему хотелось бы – так это чтобы эта была такая беременность, при которой женщина сама не замечает, что она пузатая, пока не наступит тот момент, когда из нее уже начнет лезть ребенок.

– Я никогда не верила в такие россказни, – говорит Сейди.

К ней подбегает большая собака. Она обнюхивает ее ботинки и затем бежит дальше.

– Я тоже уже не верю. Я еще никогда не чувствовала себя такой уставшей и больной.

– Тебе следовало бы мне об этом сказать.

Я пожимаю плечами:

– Я держала язык за зубами, пока не пошел четвертый месяц.

Лицо Сейди выражает сомнение. Я знаю, о чем она сейчас думает. И вижу, как выражение ее лица становится обеспокоенным.

– Но ничего плохого не произошло, да? – тихо говорит она.

– Нет, – говорю я. – Пока нет.

Мы отходим в сторону от дороги, пропуская трех мужчин на велосипедах.

– Все будет хорошо, – говорит Сейди.

– Да, – отвечаю я. – Давай на это надеяться.

Когда я возвращаюсь домой, Ли уже там. Телевизор включен на спортивном телеканале «Скай спортс».

– Привет. Они выиграли? – спрашиваю я, подходя к сидящему на диване Ли и целуя его.

– Да. Два – ноль.

– Прекрасно.

– Ну, и что сказал твой папа?

– Очень обрадовался. Сказал, что поздравляет.

– Я говорил тебе, что он отреагирует нормально.

– Я знаю. Но он, бедняга, поначалу подумал, что я забеременела случайно. Сейди подумала то же самое.

Ли хмурится:

– А когда это ты с ней встречалась?

– После встречи с папой. Мы прогулялись вдоль канала.

– Я не знаю, зачем ты все еще с ней общаешься.

Я делаю шаг назад, удивляясь этому его резкому выпаду.

– Что ты имеешь в виду? Она – моя лучшая подруга.

– Была раньше. Теперь ты с ней уже почти не видишься. Ты переехала жить в другое место.