Платина и шоколад - Чацкая Настя

— Ты шутишь, должно быть. Мыслительный процесс — это нормально, Гарри, я пытаюсь донести это до вас не первый год.

Взгляд на секунду метнулся к Рону, который поджал губы и молчал, слушая перебранку друзей. Поттер отвернулся, потирая напряжённые ладони друг о друга, будто собираясь сказать что-то ещё.

— Почему ты вечно думаешь, что что-то не так, если я прихожу сюда? — девушка со стуком положила книгу на стол и встала, распрямляя плечи. — Быть может, я уже стала лишней в этой гостиной?

— Ты сама знаешь, что речь не об этом, Гермиона, — Гарри продолжал сидеть, не предпринимая попыток встать и смотреть на подругу сверху вниз. — Ты редко здесь. А когда бываешь — то чаще всего либо грустная, либо с таким выражением лица, что впору бежать подальше.

Она сжала губы, стискивая кулаки. Он что… прав? Гриффиндорка сглотнула, переводя прямой взгляд на Рона и поднимая подбородок:

— Ты тоже уже не рад мне?

Рыжий вытаращил глаза, теряясь на секунду.

— Что ты говоришь, ну, — бормочет. Сбивается. — Ты знаешь, что я… мы всегда рады, когда ты здесь. Ты же наша подруга. Мы немного заботимся и… переживаем. Просто…

Он расцепил руки и принялся дёргать свои пальцы, похрустывая суставами.

— Просто ты обещала говорить нам, если что-то случается. А если ты здесь, значит, что-то случилось.

Гермиона снова взглянула на говорившего Гарри. Теперь он встал и сделал шаг к ней, обходя стол. Тёплый взгляд зелёных глаз притупил защитные шипы, которые зудели под кожей, грозясь вырваться наружу.

— Гарри, — она выставила вперёд ладонь. — У меня нет проблем, ладно?

— Я не прошу тебя говорить о них.

Она упрямо сжала губы.

— Это логично. Если взять во внимание их отсутствие.

Поттер опустил взгляд лишь на несколько мгновений, чтобы она не почувствовала давления. Они не хотели давить, и Гермиона знала это. Где-то в глубине души ей даже льстила эта забота, но то, что они пытались встать на зыбкую почву, которая вот-вот затянет её саму, чудо, что ещё держит на поверхности, заставило девушку закрываться.

— Я просто не хочу, чтобы ты отдалялась от нас.

— Я не…

— Отдаляешься, — Гарри снова поднял глаза, но говорил спокойно.

Пожевал губами. Вздохнул.

Ей нечего было сказать.

— Ладно. Прости.

И, чёрт возьми, это извинение прозвучало сейчас так некстати. Гермиона смотрела на друга, морща лоб в попытке найти правильные слова. Их хватало, но все не к месту. Насколько легче продолжать делать вид, что ничего не происходит? Кажется, это начинало вытаскивать из неё последние силы.

Но девушка просто не могла себя заставить произнести два слова. Маленькие два слова. Признание. В чём?

“Это Малфой”.

И будь что будет. Может, они изобьют его? Перехватят в коридоре или ещё где.

Что будет, если вдруг она осмелится признаться им в причине… всего. Вообще всего. Он. Единственный человек, который опустошал и наполнял одновременно. Эти крайности убивали её.

Её.

Кто она теперь? Уже явно не Гермиона Грейнджер.

Гермиона Грейнджер была примерной. Гермиона Грейнджер была рассудительной. Гермиона Грейнджер была…

Щёки вспыхнули.

А стоило вспомнить его перекатывающиеся под её руками мышцы и… эти движения, то…

Дыхание сбивалось. И об этом не стоило вспоминать сейчас. Думая о сексе — Господи, прости — с Малфоем при Гарри и Роне ей становилось в миллион раз более стыдно, чем когда она думала об этом наедине с собой. Или на уроке. Хотя в такие моменты стыда оказывалось мало.

Сердце начинало биться сильнее, и тут же холодели ладони.

Она помотала головой, избавляясь от движущихся картинок в сознании. Она никогда не скажет им. Они никогда не узнают.

— Я пойду, — и наклонилась за учебником. Прижала его к груди, за которой сильно билось сердце. Несколько шагов к портрету, и…