Платина и шоколад - Чацкая Настя

— Зачем же ты здесь, Грейнджер? — Драко закинул руку на спинку дивана, сильнее разворачиваясь и пристально всматриваясь в тёмные радужки. — Просвети меня.

Она смутилась моментально, но подбородок не опустила. Лишь сильнее сжала зубы.

— Объясни мне, что с тобой происходит?

— Не обязан.

Ему не нравился её повелительный тон.

Тут же мозг выкидывал информацию о том, что перед Малфоем грязнокровка, на поверхность. Видимо, она что-то почувствовала. Или ощутила холод в голосе, потому что на секунду сжалась. А потом нахмурилась, осторожно садясь на другую сторону дивана. На секунду обмирая и… такая мелочь, господи.

Они впервые сидели на одном предмете мебели. Вдвоём на диване.

Дурость такая. Но чёрт. Это было странно.

И, наверное, заметили это оба, потому что переглянулись и почти синхронно поморщились, отворачиваясь.

На чарах они сидели рядом… но это было не так. Сейчас они одни. Это… недопустимо?

После всего, что было — смешно. Особенно в твоих соображениях, Малфой.

— Ладно, Грейнджер. Давай поскорее покончим с этим и… — он сложил руки на груди, лениво откидывая голову на спинку дивана, чувствуя прямой взгляд справа, — и ты дашь мне хоть немного отдохнуть.

Драко не успел увернуться, отшатнуться или вообще как-либо среагировать, лишь краем глаза заметив это движение, но в следующий момент прохладная ладонь уже легла ему на лоб.

— Эй, что ты…

Только ощутив это прикосновение, он понял, как горела кожа и какое облегчение приносили прохладные пальцы. Мерлин… он даже не стал отодвигаться, только слегка напрягся, потому что Грейнджер оказалась теперь куда ближе, а это наталкивало на мысли, отдалённые от серьезного разговора.

— У тебя температура, Малфой, — тихий выдох выдавал беспокойство.

— Ничего подобного. Я отлично чувствую себя.

— У тебя голос хрипит и ты горячий.

— М-м. Неоднозначные симптомы, не находишь?

Она проигнорировала слабую колкость, хотя и немного покраснела. Ладошка переместилась на висок, а потом на щёку, разворачивая голову слизеринца так, чтобы взгляды их с Гермионой встретились.

— Тебе нужно к мадам Помфри.

Он вздохнул, обдавая тонкое запястье дыханием, и тяжело посмотрел в тёмные глаза перед собой.

— Сейчас, Грейнджер? Мне сейчас туда пойти?

Не сопротивлялся прикосновению.

Эта мысль заставила её почти ликовать.

Прохладные подушечки легко зарылись в светлые волосы над ухом, а большой палец осторожно погладил скулу, и в следующий момент гостиная исчезла — Драко закрыл глаза, растворяясь в прикосновении.

Так хорошо. Так действительнохорошо.

— Нет. У меня где-то была бодроперцовая настойка. Мы с мамой… — она запнулась. То ли ожидая, что упоминание о матери в присутствии слизеринца повлечёт за собой гром и молнии, развергнувшие небеса, то ли очередного подкола.

Но ни того, ни другого не последовало.

Она смотрела на тёмные опущенные ресницы с замиранием сердца. Брови Драко слегка хмурились, а лицо было напряжённым и горячим, согревая пальцы. Так просто было прикоснуться к нему губами, снять застывшую печать беспокойства, убрать морщину на лбу. Может быть, даже вернуть былую надменность — что угодно вместо этой пустоты.

Но сейчас нужно было…

— Нет, стой, — слишком быстро произнёс он, открывая глаза, против воли перехватывая отстраняющуюся тонкую руку пальцами. — На фиг. Не нужно мне настойки.

Малфой поймал удивлённый взгляд Гермионы и тут же выпустил ладонь, отстраняясь.

— Завтра посещу Помфри. Обыкновенная простуда.

— Зачем ты ходил туда?

Он кашлянул. Одёрнул рубашку и вновь отвернулся к камину, пока гриффиндорка находила место для своей руки: положила её на бедро, поправила штанину. Сложила на груди, постучала пальцами. Опёрлась ею о диванную подушку, схватив и прижав последнюю к себе. Замерла.

— Куда — туда?

Да, он просто тянул время.