Подкидыш - Филиппа Грегори (2013)

Вместо ответа Ишрак показала Луке свою левую руку. На косточке среднего пальца виднелась большая твердая мозоль — безусловный признак того, что стрелять из лука ей доводилось немало; по такой мозоли лучника узнают сразу, как по татуировке. Мозоль явно была старая. Такую мозоль натирают, неоднократно вкладывая стрелу и натягивая тетиву. Только человек, которому доводилось выпускать в цель одну стрелу за другой, мог получить подобную отметину.

— Я хорошо умею стрелять и из большого лука, — снова сказала Ишрак, — и из дамского.

— Как же ты этому научилась? — спросил Лука, выпуская из руки ее теплые пальцы. — И зачем тебе постоянно практиковаться в стрельбе из такого тяжелого оружия?

— Отец Изольды хотел, чтобы я владела всеми умениями женщин моего народа, хоть меня и воспитывали вдали от них, — ответила Ишрак. — Мы — народ воинственный, наши женщины умеют сражаться не хуже мужчин. Мы — люди закаленные, обитаем в пустыне и постоянно странствуем по ней, перебираясь с места на место. Мы легко можем целый день провести в седле. Умеем отыскать воду по запаху. Можем во время охоты по направлению ветра определить, где притаилась дичь. Мы ведь живем охотой, в том числе соколиной, и у нас все отлично умеют стрелять из лука. Ты скоро сам поймешь: раз я сказала, что умею что-то делать, значит, я действительно это умею.

— Если она говорит, что умеет, значит, действительно умеет, — эхом откликнулся Фрейзе, стоя в дверях конюшни. — Я, например, могу засвидетельствовать: драться она умеет, как настоящий варвар. И ее вполне можно хоть сейчас включить в состав отряда лучников. Разве ж знатные дамы так себя ведут? Разумеется, нет!

Лука сперва посмотрел на обиженную физиономию Фрейзе, потом перевел взгляд на Ишрак и сказал:

— Если ты действительно сможешь привести наказание в исполнение, то я назначу тебя палачом и в свое время передам тебе стрелу с серебряным наконечником. Сам я из большого лука стрелять не умею. У нас в монастыре никто этим талантом не обладал, да у меня и тяги к нему никакой не было. Кроме того, насколько я понимаю, здесь больше никто этого сделать не сможет.

Ишрак кивнула и пояснила:

— Я сумею попасть в оборотня, хоть он и очень маленький, прямо со стены, даже если он укроется в дальнем конце арены.

— Ты уверена? — спросил Лука.

— Безусловно. И не промахнусь.

Лука повернулся к старосте и двум сопровождавшим его крестьянам.

— Я буду наблюдать за чудовищем в течение всего дня и с момента восхода луны, — сказал он. — Как только я увижу, что оно превращается в волка, я сразу же непременно дам вам знать. Но вы все в любом случае приходите сюда к полуночи. Если я решу, что оборотень действительно превратился в волка — настоящего волка как по обличью, так и по сути своей, — тогда эта молодая женщина, на время став палачом, выстрелит в него из большого лука серебряной стрелой, которую вы принесете. Но случится это не раньше полуночи. А потом вы сможете похоронить его так, как сочтете нужным.

— Договорились! — Староста уже повернулся, намереваясь уйти, но неожиданно остановился и спросил: — А что, если он в волка не превратится? Что будет тогда? Что, если он останется таким, как сейчас, — вроде бы и похожим на волка, только уж больно маленьким?

— Тогда нам придется решать, к какому виду животных он принадлежит и что с ним можно сделать, — сказал Лука. — Если он окажется просто диким животным, невинной тварью, созданной Богом и по Его велению бегающей на свободе, тогда я, возможно, прикажу отпустить его в лес.

— А может, тогда применить к нему пытку? — предложил один из крестьян.