Врачебная ошибка - Ирина Градова (2014)

– По всему видать, виновата либо Кира, либо анестезиолог Жанна Рыкова, но мне пока не удалось узнать, кто из них. Обе свою вину отрицают, и вопрос о том, как в стерильной чашке оказался не тот препарат, остается открытым. Что вам рассказала Охлопкова?

– Только то, что в данный момент в отношении Шемякиной ведется служебное расследование.

– А об иске?

– О каком иске?

– Том, что отец девушки собирается вчинить больнице?

– Нет, я же сказал, что она была недостаточно откровенна. Это можно понять: если выяснится, что Шемякину довели до самоубийства, неприятностей вашей заведующей не избежать! Вот вы, к примеру, по собственному почину отправились к ней или вас Охлопкова подослала?

– Артем Иванович, я думала, что вы достаточно хорошо меня знаете, чтобы понять… – обиженно начала я, но подполковник тут же прервал мою речь:

– Простите, я не хотел вас оскорбить – работа такая. Значит, вы ходили к Шемякиной по своей инициативе. Она показалась вам расстроенной, подавленной?

– Да нет, ничего такого.

– У нее же пациентка на тот свет отправилась – что, никакого раскаяния?

– Я же сказала, Кира была уверена в том, что не могла ничего напутать! Перед моим приходом она надраивала квартиру. Скажите, какой человек, готовящийся себя убить, станет этим заниматься?

– Всяко бывает… А вы ничего такого ей не сказали – обвинительного?

– Артем Иванович!

– Ладно-ладно, проехали! А кто-то другой мог – после вас?

– Откуда мне знать? Но насчет Охлопковой я уверена на сто процентов: она никогда не стала бы этого делать. Елена Георгиевна не опустилась бы до голословных обвинений, не разобравшись во всем досконально. Я в общих чертах передала ей содержание своих бесед с Кирой и Жанной, и она обещала все обдумать… Не представляю, что могло произойти!

– А как насчет отца умершей пациентки? Иск иском, но мог он начать донимать Шемякину, обвиняя в гибели дочери?

– Я его в глаза не видела.

– Ясненько.

– Значит, вы полагаете, что Киру так замучили угрызения совести, что она решила отравиться газом? Невероятно!

– Надо побольше разузнать об умершей… Ладно, Агния, спасибо за информацию, пойду я.

– Что делать будете?

– Опрошу соседей, родственников. Может, сын Шемякиной объявится: то, что он наркоша, очень даже могло поспособствовать такому раскладу, а вовсе не трагедия с пациенткой. Так что будем копать и посмотрим, что вылезет на свет!

* * *

– Агния, надо встретиться.

Вот не ожидала, что Кадреску станет мне названивать! С тех пор как Андрей запретил мне заниматься делами ОМР, я не видела никого из группы, за исключением Вики: она частенько заскакивала, чтобы передать Андрею документы и отчитаться о проделанной работе. Вика – наш компьютерный вундеркинд. Не знаю, можно ли так называть девушку двадцати четырех лет, но она и в самом деле удивительная. Окончила биофак в пятнадцать лет, потом – аспирантуру, стала работать на Андрея, когда ей еще и восемнадцати не исполнилось. В интернет-пространстве она ориентируется как рыба в воде и может собрать компьютер из подручных материалов: иногда мне кажется, что она из консервных банок бы его соорудила!

Так что звонок Леонида меня удивил. Мы не виделись с того самого дня, когда он сообщил мне о результатах теста на ДНК. Несколько раз меня подмывало набрать его номер и извиниться за сухость, с которой я с ним общалась, – удар, произведенный его новостью, был силен, и в тот раз я едва могла себя контролировать от расстройства. И вот он звонит сам!

Так как я рано заканчивала работу, то предложила встретиться в больничном скверике. Ровно в назначенное время (что для меня вообще-то редкость!) я шла по тропинке, усыпанной розовым гравием. Леонида приметила еще издалека: его крупная фигура заметно выделялась на фоне распускающейся зелени. Как всегда элегантный, Кадреску поприветствовал меня кивком.