Дама в черном - Гастон Леру (1993)

Неожиданный уход Рультабиля сгустил тучи за столом еще больше. Каждый задавал себе вопрос: не связано ли это с появлением Ларсана? Госпожой Дарзак вновь овладело волнение. Вслед за ней признаки беспокойства стал проявлять и Артур Ранс. Надо сказать, что супруги Ранс не знали истории госпожи Дарзак, так как им, естественно, никто не сообщал о тайной свадьбе Матильды и Жана Русселя. Но Артур Ранс участвовал в драме в Гландье и, конечно, поведал о ней своей жене. Поэтому им было известно, с каким ожесточением сыщик преследовал госпожу Дарзак.

Преступление Ларсана в глазах Артура Ранса объяснялось его страстью к Матильде. Для человека, который и сам многие годы страдал этим недугом, было естественно объяснять действия Ларсана страстной и безответной любовью. Но для госпожи Эдит, как я вскоре понял, причины событий в Гландье не казались такими уж ясными.

«Что же это за женщина, — должна была подумать она, — которая способна зажечь в сердцах мужчин столь рыцарские и столь преступные чувства? Ради нее полицейский убивает, трезвый человек становится алкоголиком, а невиновный допускает себя осудить. Что в ней такого? Она уже немолода, и, тем не менее, мой муж забывает меня ради нее».

Вот что я читал в глазах госпожи Эдит, когда она наблюдала, как ее муж смотрит на Матильду.

О, эти черные глаза томной госпожи Эдит!

Я счел необходимым сообщить все эти сведения читателю, чтобы он понял, какие мысли занимали каждого из присутствующих, призванных сыграть ту или иную роль в удивительных происшествиях, разыгравшихся в тени, окутывавшей форт Геркулес.

Я еще ничего не сказал о Старом Бобе и князе Галиче, но события и людей следует описывать постепенно, по мере их появления в нашей истории.

Если же по ходу повествования читателю удастся раньше меня проникнуть в таинственную сеть происходящего, что ж, я буду только рад этому. Зная не больше и не меньше нашего, он сможет доказать самому себе, что обладает сообразительностью, достойной самого Рультабиля.

Мы окончили эту первую совместную трапезу, так больше и не увидев Рультабиля, и встали из-за стола, не обменявшись своими мыслями. Матильда, выйдя из «Волчицы», немедленно захотела повидать Жозефа, и я проводил ее до входа в форт. Господин Дарзак и госпожа Эдит следовали сзади. Господин Станжерсон распрощался с нами, а Артур Ранс, исчезнувший было ненадолго, присоединился к нам под сводами входной башни. Ночь стояла ясная, и луна ярко светила на небе.

Тем не менее, под сводами арки были зажжены фонари. Там раздавались глухие удары и громкий голос Рультабиля, ободрявшего своих помощников: «Сильней нажмите. Еще усилие!» Люди, окружавшие его, тяжело и хрипло дышали, как моряки, тянущие на берег баржу. Послышался еще более сильный шум, и две половинки огромных железных ворот захлопнулись впервые за последние сто лет.

Госпожа Эдит была необычайно удивлена всем происходящим и поинтересовалась, чем провинилась решетка, исполнявшая до сих пор функцию входной двери. Артур Ранс сжал ей руку, призывая к молчанию, однако она все же пробормотала:

— Можно подумать, что нам предстоит выдержать осаду!

Но Рультабиль уже увлек всех нас во двор и, смеясь, объявил, что если кто-нибудь собирался отправиться в город, то ему следует отказаться от этого намерения. По распоряжению Рультабиля никто больше не мог этой ночью ни войти, ни выйти из замка. Следить за этим поручалось дядюшке Жаку, а каждый знал, что подкупить этого старого слугу было совершенно невозможно.

Это неожиданное известие Рультабиль сообщил все еще достаточно шутливым тоном, а я узнал таким образом, что дядюшка Жак, известный мне еще по Гландье, сопровождал профессора Станжерсона в качестве камердинера. Накануне он спал в маленькой комнате башни «Волчица» рядом с комнатой своего хозяина, но Рультабиль все изменил, и дядюшка Жак занял место привратника в башне А.

— Но где же находятся Бернье? — спросила весьма заинтригованная госпожа Эдит.