Дама в черном - Гастон Леру (1993)

Этот неприкрытый намек на бесконечные насмешки, которыми госпожа Эдит осыпала нас, когда мы несли охрану, заставил улыбнуться и ее, и даже господина Раиса. Но ни господин, ни госпожа Дарзак, ни я не улыбнулись, так как начинали с беспокойством спрашивать себя, к чему же клонит Рультабиль?

— Вы действительно сняли охрану, господин Рультабиль? Видите, как я этому радуюсь? — воскликнула госпожа Эдит с подчеркнутой веселостью (подчеркнутая веселость, ребяческий страх — я находил госпожу Эдит не очень-то естественной, но, странная вещь, такой она мне нравилась еще больше).

— И она меня нисколько не смущала, — продолжала наша хозяйка, — напротив, мне было весьма интересно, ввиду моих романтических пристрастий. Но я действительно радуюсь ее отмене. Значит, господину и госпоже Дарзак опасность больше не угрожает, не так ли?

— Это правда, — ответил Рультабиль, — начиная с этой ночи.

Госпожа Дарзак не удержалась от резкого движения, которое один я и заметил.

— Тем лучше, — воскликнула госпожа Эдит, — слава Богу! Но почему я и мой муж последними узнаем эту новость? Значит, минувшей ночью произошли интересные события? Без сомнения, это ночная поездка господина Дарзака? Он, кажется, ездил в Кастеляр?

Пока она это говорила, я видел, как возрастало замешательство господина и госпожи Дарзак. Робер взглянул на свою жену и хотел было что-то сказать, но Рультабиль не дал ему этого сделать.

— Я не знаю, куда прошлой ночью ездил господин Дарзак, — сказал он, — но вы, вероятно, захотите узнать причину, по которой опасность им больше не угрожает. Так вот, ваш муж рассказывал вам об ужасной драме, разыгравшейся в Гландье, и о преступной роли, которую в ней сыграл…

— Фредерик Ларсан. Да, да, господин Рультабиль, я все это слышала.

— Следовательно, вам также известно, что мы охраняли ваших гостей, так как заметили этого преступника вновь.

— Конечно.

— Так вот, опасность им больше не угрожает, потому что названный персонаж больше не появится.

— И что с ним случилось?

— Он умер.

— Когда?

— Прошлой ночью.

— И что же прошлой ночью с ним произошло?

— Его убили.

— Но где?

— В Четырехугольной башне.

При этом заявлении мы все поднялись в понятном волнении: наши хозяева — взволнованные тем, что они узнали, а мы — озадаченные тем, что Рультабиль, не поколебавшись, сообщил им об этом.

— В Четырехугольной башне? — повторила госпожа Эдит. — Но кто же его убил?

— Господин Робер Дарзак, — спокойно ответил Рультабиль и попросил все общество сесть и успокоиться.

Удивительное дело, мы все тут же уселись обратно. Можно подумать, что в подобный момент ничего другого и не оставалось, как подчиняться этому мальчишке.

Но почти тотчас же госпожа Эдит поднялась вновь. Взяв Робера Дарзака за руки, она с волнением, с настоящим волнением на этот раз, произнесла (не судил ли я опрометчиво, находя ее поведение излишне наигранным?):

— Браво, господин Дарзак. All right! You are а gentleman![3]

И, повернувшись к своему мужу, добавила:

— Вот настоящий мужчина! Он достоин быть любимым!

Затем она рассыпалась в комплиментах перед госпожой Дарзак, что вполне соответствовало ее экзальтированной натуре, обещала Матильде вечную дружбу, объявила, что ее муж и она готовы в эту трудную минуту поддержать Дарзаков, что Дарзаки могут рассчитывать на их преданность и что они покажут перед судьями все, что будет необходимо.