Дама в черном - Гастон Леру (1993)

Я был еще под аркой садовника и собирался пройти во двор Карла Смелого, как вдруг послышался какой-то шум. Можно было предположить, что где-то открылась дверь — такой звук бывает, когда дерево скребет по железу. Я выглянул из-под арки и у дверей Нового замка заметил силуэт человека. Может быть, мне показалось? Я выхватил револьвер и бросился вперед, но ничего не увидел. Однако дверь Нового замка была закрыта, а я ясно помнил, что, уходя, оставил небольшую щель. Я буквально ощущал чье-то присутствие. Кто здесь мог быть? Конечно, если этот силуэт действительно существовал, а не являлся плодом моего воспаленного воображения. Он мог находиться только внутри замка, так как двор Карла Смелого был пуст. Осторожно толкнув дверь, я вошел и, не шевелясь, внимательно прислушивался около пяти минут. Никого. Должно быть, мне все-таки показалось. И все же я пробрался в свою комнату, не зажигая спичек и соблюдая полную тишину. В комнате я запер дверь и только тогда вздохнул с облегчением. Но видение продолжало меня тревожить. Не спалось. Появление этого силуэта и мысли о Дарзаке-Ларсане странным образом сливались в моем воспаленном мозгу.

«При ближайшей возможности я постараюсь убедиться, кто же это: Дарзак или Ларсан», — твердил я себе.

Да, но как это сделать? Потянуть за бородку? Если я ошибаюсь, он примет меня за сумасшедшего или, еще хуже, угадает мои мысли и тоже не слишком обрадуется. Ко всем несчастьям недоставало только, чтобы его принимали за Ларсана!

Вдруг, откинув одеяло, я сел на кровати.

— Австралия! — воскликнул я.

Мне вспомнился эпизод, который я уже упоминал в начале своего рассказа. Помните, как после несчастного случая в лаборатории я сопровождал Робера Дарзака к врачу. В кабинете окулиста мой подопечный принужден был снять пиджак, случайно приподняв при этом рукав рубашки. Пока оказывалась помощь, я с интересом рассматривал на сгибе локтя его правой руки широкое родимое пятно, удивительно напоминавшее географические контуры австралийского материка. И, больше того, под этим широким пятном имелось еще и маленькое пятнышко, расположенное примерно в том же месте, где на карте изображают землю, именуемую Тасманией. Вот это родимое пятно и пришло мне на ум бессонной ночью.

Едва я успел поздравить себя с обнаружением такого неопровержимого доказательства, обдумывая, как бы мне половчее взглянуть на это пятно, как за дверью послышался новый шум. Казалось, что под чьими-то медленными и осторожными шагами слегка поскрипывают ступени.

Затаив дыхание, я подошел к двери и прислушался, приложив ухо к замочной скважине. Ступени вновь заскрипели. Кто-то шел по лестнице, я в этом больше не сомневался. Кто-то, кто желал скрыть свое присутствие. Я вспомнил о силуэте, который заметил еще входя во двор Карла Смелого. Кто это мог быть и что ему надо на лестнице? Поднимается он или спускается?

Снова тишина. Я воспользовался этим, чтобы быстро надеть брюки, и, вооружившись револьвером, тихо открыл дверь своей комнаты. Затаив дыхание, я вышел на лестничную площадку и остановился.

Мне уже приходилось описывать плачевное состояние, в котором находились внутренние помещения Нового замка. Мрачный свет луны проникал через высокие окна, находившиеся на каждой площадке, и четкими бледными квадратами высвечивал в черноте ночи всю лестничную клетку. Убожество замка, отдельными деталями выступавшее в этом призрачном свете, казалось еще более удручающим. Обломки лестничных перил, покореженные оконные решетки, ободранные стены, с которых там и сям еще свисали лохмотья обивки, все эти подробности, не слишком-то волновавшие меня днем, подействовали сейчас весьма странно. Мой воспаленный мозг, окруженный этими мрачными декорациями прошлого, оказался вполне подготовленным к появлению какого-нибудь привидения. Мне стало страшно и показалось, будто легкая тень скользнула у меня между пальцев, коснувшись моего тела.