Мир - Наталья Мар (2019)

Ампаль преподнесли ножны, инкрустированные самоцветами.

– Замысел ритуала – добыть плоды тростника? – спросил Эйден у графа.

– Только на первый взгляд. Ее высочество будет говорить с планетой на древнем языке. Вы о нем уже слышали. На днях закончился летний сезон, и природа отдыхает. Чтобы пробудить ее к новому циклу, Ампаль и тростник рука об руку пройдут от самого конца древнего алфавита к его началу. От смертельного уныния к утверждению жизни. На каждое действие принцессы тростник ответит своим: враждебным, нейтральным и, наконец, добрым. Если так и случится, он даст Ампаль священный плод. Если он позволит ей добыть сок… Да если он будет красным… Боги, сколько же «если» у нас на пути! Но только так Ампаль сохранит власть над Домом.

– Но принцесса не впервые проводит ритуал. Чего Вы так боитесь?

– Дело не только в ней. Заветный Тростник беседует лишь с истинной властью Алливеи, а фактически наследника сейчас нет. И новый появится не так скоро. Да и будет ли мальчик…

– Канташ, я думаю, требуя «истинную власть», Тростник не имел в виду малыша Аруску. Я почти не знаю принцессу, но будь я духом планеты, говорил бы только с ней.

– Спасибо, Эйден. Будем надеяться, тростник не идиот.

Ампаль обнажила клинок. Вдоль лезвия шел узкий желобок. В него принцесса накапала что-то из прозрачного флакона, и священник подал ей горящий факел. Очевидно, следовало зажечь тростник, и тут, в самом начале ритуала, Ампаль замешкалась. Ее меч вспыхнул, но застывшая рука дрожала. Эйден толкнул Канташа.

– Помогите ей.

– Но мне нельзя приближаться к тростнику!

– Огонь убил ее ребенка, теперь спасайте вашего.

– Откуда Вы…

– Да вас насквозь видно. Скорее!

Граф оставил гостей и поспешил вниз. Робот прижал Самину вуалью к своему плечу, заглушая тихий смешок.

– Перестань, я случайно, – шепнул андроид и сам улыбнулся.

– Глаз наметан на дворцовых интригах, Эйден?

– Двести лет в таком же вертепе. Кто бы мог подумать, где сгодится талант угадывать, с кем спят придворные дамы.

Меч в огне был тяжел. Канташ успел: он поддержал принцессу за локоть, та благодарно кивнула, и они вдвоем загнали лезвие в ствол тростника. Стеклянные птицы сорвались с его кроны, разлетелись, галдя. Дерево занялось пожаром, как сухая лучина. Но вдруг с оглушающим грохотом треснуло, и от общей массы прутьев отделилась большая щепа. Остальной ствол быстро потух, но щепа все горела и кренилась. Это и был первый ответ тростника. Смертельный ответ. В саду было тихо, свита и знать забыли, как дышать. Граф тихонько вернулся на свое место.

– Я, наверное, все испортил… – волновался он. – Если та ветвь сгорит вместе со священным плодом… Тростник ведь может не отдать его принцессе!

Как только он произнес это, горящий прут затрещал и склонился над ручьем. Не тронутый огнем, белый орех скатился с гнезда. Под бурные ахи и вздохи вельмож плод упал в воду и тяжело пошел ко дну.

– Я бы рекомендовал Вам ромашку лекарственную, – посоветовал Канташу андроид. – На Бране шприц с нею в потайном кармане – признак хорошего тона. Отлично успокаивает.

– Мне бы Вашу выдержку, Эйден.

– Ах, бросьте, она синтетическая.

Ампаль прошла вниз, к ручью. Он оказался совсем не глубок. Ее хрустальные руки исчезли в воде едва ли прозрачнее, чем принцесса. Гости не смели жужжать, пока она искала что-то на дне. Через минуту женщина достала из ручья белый орех, и ей тут же подали кусок газовой ткани. В его воздушное плетение Ампаль бережно завернула плод.

– Отклик тростника мы получили, – выдохнул граф. – Теперь принцессе должны присягнуть вода и камни. Ампаль закутала плод, это значит, обратилась за ответом к ручью. Если орех и теперь утонет, власть перейдет к иной династии.

– Как сложно. Мне уже неловко за мою присягу на Ибрионе.

– А в чем она состояла?

– Просто взял корону и ушел.

– Напротив, очень ловко вышло.