Мир - Наталья Мар (2019)

– А еще – только это секрет! – ибрионцы отличают сотни оттенков черного. Поэтому эти корабли для нас объемные, структурные. А для вас они – черные кляксы.

– И сколько нужно времени, чтобы научиться?

– Уверен, до конца этой войны ты перестанешь спотыкаться о газ.

Смешно. Эта война длилась уже без малого сотню лет. Боже, неужели он проведет здесь еще…

– Конца и края этой войне не видно. Я вот уверен, отец нанесет по вам удар, жив я буду или нет. Он давно мечтал лишить вас приграничной линии защиты, а теперь и повод есть. Рано или поздно он все равно…

– Но ведь для нас лучше поздно, чем рано, так? – сухо улыбнулся Проци. – Как бы то ни было, собирать энергию для такого удара ему недели три. Ну, две. За это время мы укрепим границы вдвое, а между первым и вторым ударом – вчетверо. Он только зря растратит силы.

– А если добьет до мирных? Ну, все-таки? Меня тогда… казнят?

– Он не успеет. – Ву ушел от ответа. Как-то это было не по-имперски. Вот Эйден сказал бы, что казнят его всенепременно и прилюдно, а до эшафота пропустят сквозь толпу разъяренных кошек. И Орису тотчас полегчало бы.

– Так что, ты не догадываешься, какие планы у Эммерхейса на этот отпуск? – мастер внезапной атаки, Проци заговорил о главном без прелюдий.

– Ну, уж нет! Я ни слова не скажу.

– Только послушай себя! Выдал отцовы планы и защищаешь андроида. Воистину, Эйден – оружие посильнее магнетаров. Спустя неделю за него готовы умирать, но в том еще полбеды. Спустя две – за него идут убивать.

– Просто ему я верю, а Вам пока нет.

– Мальчик, его работа – делать так, чтобы ему верили. И не стоит разыгрывать драму «Орис против всех», здесь маловато актеров на роли антагонистов.

– Я слушал переговоры. Джур поддержал решение совета миров, а Вы поддерживаете Джура! Если вы все здесь за Эйдена, почему Джур не сделал, как тот его просил?

– Спокойнее. За синтетика здесь даже те, кто против отдельных его решений… это нетрудно понять юноше, чьи родные имеют весьма противоречивые мнения, что для него хорошо, а что плохо. Но вернемся к риз Авиру. Разве мог он показать Альянсу, что его власть условна? Или что новый император в конфронтации с парламентом?

– Он должен был хоть как-то поддержать друга! Я не знаю, не разбираюсь в вашей подковерной возне, но мои глаза говорят мне, что империя бросила его на произвол судьбы, вот и… все.

Он тщательно готовил эту фразу на случай такого разговора. Озвученная, она показалась ему слишком резкой. Орис умолк и слушал, как скачет его сердце.

– Те же глаза, что не видят дальше кончика своего носа? – насмешливо парировал Проци. – Уверен, эти двое знакомы достаточно хорошо, чтобы не обманываться фасадом. И может быть, даже читать мысли.

– Мой отец приучил своих беспрекословно повиноваться. Я считаю, так лучше.

– Анодди риз Авир считал так же. Но за двести лет правления риз Эммерхейс сделал многое, чтобы ограничить власть императора. Он разделил свободу с другими, но ответственность за государственные решения не делится, а лишь преумножается.

– Вот именно!

– Но я не говорил, что это плохо. В каком-то смысле геронты правы: отступление по приказу Эйдена – шаг милосердия, разумная осмотрительность. А отступление под знаменем Джура – признание в том, что империя ослабла и не уверена в новом императоре. Сколько еще враждебных миров только и ждут момента? Сколько еще войн началось бы вслед за этим? Это ведь тоже последствия, о которых необходимо помнить. Но я вояка, а не политик, и не решусь утверждать, как правильно.

– Как же все сложно в политике. И сколько же политики в войне!

Проци бросил салфетку на стол, где она тут же растворилась, и встал.

– Ты закончил с завтраком? Я отведу тебя в свою библиотеку. Проведешь время с пользой, пока не вернется император.

– А если он вообще… а, в смысле, новый император, – сытый Орис всегда лениво соображал.