Мистерия - Вероника Мелан (2014)

Глядя на рассевшихся в гостиной вокруг рассказчика людей, Бернарда вспоминала о сказочнике Зорге и детишках. Такой же восторг в глазах, такая же жажда знаний, и не важно, что страшно, но ведь как интересно! Это ведь их Дэйн – любимый Дэйн вернулся – целый и невредимый. Ну ладно, не совсем целый – снайпер изредка морщился и потирал то плечо, то поясницу, – но ведь сколько нового можно узнать. Даже Майкл и Марика отменили свою прогулку и втиснулись на скрипящий под тяжестью тел диван между Реном с Элли и Маком с Лайзой. И сервал, недовольный близостью множества пар ног, тоже здесь – ни на шаг от хозяев.

Поглядывая на Арви, Дина подумала о Мише и Ганьке, которые, не желая надолго разлучаться, спали попеременно то в комнате Клэр, то в ее собственной – в корзине за дверью. Иногда полночи там, полночи здесь. С единственным псом они, к ее облегчению, поладили легко – тот отличался добродушным нравом, а вот брошенный всеми Пират (хотя его постоянно гладили и ласкали) отчего-то спал исключительно на чердаке – будто знал, что хозяина нет, и ластиться к другим не пристало. Хоть к миске с кормом на зов приходил исправно, и это радовало.

– А что за твари? Ты их разглядел? – От волнения Лайза подалась вперед, и теперь рука Мака, до того гладившая ей спину, переместилась на поясницу. – Жуткие?

– Жуткие. Если попробую описать, вы подумаете, что я слямзил их внешность с какого-нибудь ужастика, но это не так. Попробуйте представить клубящуюся черную муть, у которой нет ни тела, ни лица, но откуда-то тянется куча жгутов. И тянется непременно к вам. В такой момент плевать, что щиты, плевать, что они должны спасти, – страшно очень. А Канн говорил, что видел у некоторых из монстров глаза…

В этот момент Дэйн замолчал, и Дине на короткий, но ощутимый момент показалось, что Эльконто о чем-то умолчал. Погрузился в неприятные для него самого воспоминания и постарался как можно скорее выплыть из них, сбежать.

Что же там было? Что? Загадка.

– Щиты-то нормально работали?

– Нормально. – Эльконто долго молчал, смотрел в окно, за которым начали сгущаться сумерки. Казалось, вложи ему сейчас в руки сигарету, и он закурит, хотя никогда и не курил. – Только щиты защищают, пока ты держишь их включенными.

– А кто бы стал в трезвом рассудке их выключать? – Удивился Мак.

– В том-то и дело – в трезвом рассудке. Но у меня сложилось впечатление, что Криала живая. И что ей крайне не понравилось внутри наше присутствие. Это… Как бы объяснить, – слова терялись, не складывались, заплетались, – быть в ней, все равно что быть в месте, которое пытается свести вас с ума – если не тенями, то иллюзиями. Я попался первым, и я очень боюсь, что в ловушку попадут и остальные. А ведь Дрейк об этом не предупреждал.

– Он не знал, наверное.

– Да я тоже так думаю, только не легче от этого. Три живых человека все еще внутри, а там эта муть…

Клэр накрывала на стол тихо. Не звенела тарелками, аккуратно ставила стаканы дном на скатерть так, чтобы не отвлечь звуком, прислушивалась к разговору. Бернарде она казалась осунувшейся, встревоженной, и это скатывало вниз и без того угнетенный дух. Хоть Антонио доволен – сегодня она доставила ему целый мешок специй – поди какие-нибудь выбрал, чтобы добавить в картофель с сыром и печеного гуся? Судя по бесподобному аромату, вот уже час волнами вползающему в гостиную и вызывающему обильное слюноотделение у всех присутствующих, включая сервала, выбрал.