Мистерия - Вероника Мелан (2014)

Док продолжал верить в хорошее и в 16:13, когда стенки щита под напором извне начали слабеть, и даже в 16:33, когда пришлось еще ближе поджать колени и придвинуть – почти впечатать в собственное тело – рюкзаки. Защитное поле колыхалось, как желе, и иногда кренилось так сильно, что почти падало мерцающей сеткой на лицо. А что если упадет, что тогда? Именно в эту часть первой вцепятся черные жгуты? Проникнут сквозь глазные яблоки, вздуют на шее черные вены… Он все еще пытался верить, но теперь, когда столь обильно потел и все никак не мог успокоиться, вера давалась куда труднее.

А в 16:52 Стив начал молиться. Потому что количество гостей удвоилось и разнообразилось: теперь вокруг плавали не только «облака», но кружили, поднимая и засасывая в себя песок, черные вихри, клубились, ежесекундно сменяя друг друга, чьи-то мертвые лица, и потому что щит все-таки начал поддаваться натужной атаке.

Тайры все не было.

Что ж, стоило ожидать и этого – плохого конца. Это лишь в фильмах знаешь, что герой дойдет до цели, и можно сколь угодно эмоционально давиться попкорном и переживать, а в жизни, увы, не так. Потому и не любят режиссеры снимать фильмы, основанные на реальных событиях – в этих самых реальных событиях может статься, что героя, как, наверное, сейчас Стива, на полпути съедят…

Он больше не смотрел на часы – незачем. Даже если Тайра придет, она не успеет – поздно. Пусть он пока еще живой, но первые щупальца уже пробрались сквозь тонкую энергетическую стенку. И пусть они временно завязли в ней – та не давала продвинуться далеко вперед, – все же облапывание «десерта» не за горами, вовсе нет. Скорее, это дело нескольких минут.

Теней вокруг вкусного и сытого человека к этому моменту набралось столько, что Стив больше не видел ни песка, ни тумана – лишь мутную голодную перетекающую черноту. Чьи-то злые глаза, раззявленные рты, краем глаза улавливал движение скребущих костлявых смертоносных пальцев в сантиметрах от его руки…

Вот и конец. Дурацкий, жуткий и близкий. Дрейк не получит сигнала о том, что еще один член отряда вернулся на поверхность. Нет, браслет с заветной кнопкой все еще на запястье, и, наверное, сейчас самое время ее – кнопку – нажимать (а когда, если не сейчас?), но Стив отбросил эту мысль раз и навсегда. Чудеса иногда случаются, пусть он в них никогда не верил. Но люди ведь говорят? И не в чудесах дело на самом деле, нет, а в том, что, нажми он кнопку, и пути назад не будет. А здесь не найденная все еще Мистерия… Здесь Тайра, и у него все еще есть крохотная надежда ее спасти. Ведь остался от Аарона второй эвакуационный браслет, остался. Ведь не зря?…

А, может, зря. Может, не пригодится ни один из них.

Щупальца все ближе, тени все напористее. Он уже слышит их зовущие, шипящие, свистящие и выматывающие душу противные голоса. Иногда они становятся похожи на голос его матери – Стив, наконец-то, вспомнил ее лицо, – иногда начинают походить на жалобный баритон Дэйна, иногда копируют речь Дрейка, который по непонятной причине приказывает ему отключить защитное поле и выйти наружу, сдаться. Мол, так будет правильно, так и нужно было сделать с самого начала, ведь это только проверка психики, не более. Никогда не было аномальных комет в небе, никогда Мир Уровней не подвергался атаке разрушительных полей – это лишь очередной тест на прохождение четырнадцатого Уровня. Ты разве еще не понял? А вот Аарон – молодец, понял сразу. А Дэйн так вообще…

Лагерфельд чувствовал, что задыхается снаружи и изнутри. Собственные органы отчего-то стали казаться ему тесными и сухими, напряженными до состояния камня, легкие высасывали оставшийся в них воздух, но уже не расправлялись при вдохе, сердце билось так быстро, что он не мог сосчитать ритм.

Лица, голоса, чужие холодные касания – все еще поверхностные, но уже ощутимые кожей.

«Простите меня, отец и мать; прости меня, Дрейк; прости, Дэйн…»