Мистерия - Вероника Мелан (2014)

– Если бы я одела такой розовый – я ведь почти блондинка – то я смотрелась бы, как… ну, как распутная женщина, а ты даже в розовом смотришься, как чудесный цветок. Вот бы мне такие волосы! Знаешь, я в детстве мечтала о черных.

Бернарда, подперев щеку ладонью, завороженно рассматривала новую подругу, которая с каждый жестом, словом, взглядом, нравилась ей все больше. Как хорошо, что док привел ее из Коридора, что именно такую – интересную, загадочную, но при этом совершенно не высокомерную и крайне тактичную.

– Что ты – твои волосы великолепные и очень густые. На Архане такого оттенка не бывает – его добиваются очень сложными манипуляциями с краской, добываемой из помета одногорба.

– Что? Из…

По поднятым бровям Ди Тайра поняла вопрос и кивнула:

– Да. Из… г@вна, – и они заговорщицки захихикали. – Так что хорошо, что у тебя такой оттенок, и что…

– Мне не приходится мазать волосы пометом? Согласна.

– Не волосы даже – кожу.

– Спасибо, хоть не есть.

– Все равно противно.

Обычно выбор одежды, когда требуется огромное ее количество, – процесс скучный, но этот постоянно прерывался шутками, смехом и веселыми комментариями; время текло быстро и незаметно.

– Тебе действительно повезло с фигурой – все сидит, как влитое.

– Спасибо. Женщины моего мира всегда скрывают фигуру. Только если не работают в Сладких домах…

– О, это такие, куда мужчины приходят, чтобы?…

– Ага. И там все ходят голые.

– Пузатые, бородатые и лапают все, что движется за выступающие части тела?

– А ты откуда знаешь?

Бернарда прыснула в кулак.

– У меня хорошее воображение – могу представить.

– Точно, так и есть. И там все пахнет апельсиновым и лавандовым маслом. У меня подруга – бывшая подруга – там работала. Может, и сейчас. Так вот там все оголяются, а на улицах – нет.

– Хуже, когда ты решил оголиться на улице, а тебе и показать нечего, так что очень радостно, что это не твой случай.

– Спасибо тебе.

– Пожалуйста, – Ди удовлетворенно откинулась на спинку кресла. – Так, мы уже отобрали блузки, топы, брюки и нашли три хороших платья.

– Четыре, – робко поправила Тайра и снова с надеждой погладила золотистый ремешок.

– Хорошо, четыре. Снимай пока. Нам осталось отыскать верхнюю одежду, обувь, кофты и нижнее белье.

– А что такое нижнее белье?

– Нет, только не говори, что ты… Что вы…

На нее, не мигая, наивно и вопросительно смотрели желто-зеленые глаза.

– Он же голый!

– Он не голый – он в трусах и бюстгальтере.

– Но на него ведь смотрят мужчины! Как они… ой! Они ведь все видят…

– Тайра, да это манекен! Ему все равно, кто и что видит – он предназначен для того, чтобы демонстрировать вещи. А женщины перед своими мужчинами в домах так и ходят.

– Но зачем?

– Чтобы соблазнить.

Бернарда вдруг поняла, что ужас, написанный на лице прибывшей из другого мира девушки, скорее всего, связан с тем, что занятия любовью для женщин не являлись там чем-то приятным.

– Так ты… Ты никогда… Не была? Да?…

– Нет. И не хочу. Я боюсь. Мне рассказывали, что это грубо и больно.

– Вовсе нет! Бывает иначе. Мужчины бывают очень ласковыми, нежными, внимательными.

– Сари тоже говорила, что такие встречаются, но я все равно боюсь. И тем более, не хочу иметь у себя вещи, способные распалять похоть.

В этот момент (может, совершенно некстати) Ди почему-то подумала про Стивена. Про то, что он, представься ему подобная возможность, никогда не повел бы себя с Тайрой грубо – холил и лелеял бы ее, как бархатный цветок. Но и Тайре, в свою очередь, придется пересмотреть многие устаревшие взгляды на жизнь и решиться на то, на что раньше она бы никогда не решилась. Ох, трудно им будет. И зачем она – Ди – вообще думает про Стива? Может, он тут вообще ни при чем? Хотя, как тогда понимать сегодняшние взгляды в прихожей? Ах, сами разберутся.