Лягушка-путешественница - Анастасия Анфимова (2017)

— Бутика Рукис, — с нескрываемой гордостью произнесла своё имя женщина. Ещё бы — жена консула Вокра Рукиса, того самого, что в городском совете отвечает за сбор податей.

— Мне кажется, я слышала ваше имя? — нахмурилась она. — Вот только не помню — где.

— Возможно, — не стала спорить девушка. — Я живу в гостях у господина Картена.

— Вот оно что! — обрадовалась собеседница. — Так это вашему отцу пришлось бежать на край света от гнева императора Конста Тарквина?

— Его оклеветали, госпожа Рукис, — по-прежнему любезно, но с металлом в голосе заявила Ника.

— Мне говорили, что вы жили среди настоящих дикарей? — нахмурилась женщина, так пристально глядя на собеседницу, словно стараясь уличить её в чём-то предосудительном. — Это так, или господин Картен, как всегда, немного… преувеличивает?

— Нисколько, — встала на защиту морехода Ника. — Я действительно росла среди варваров, но рядом всегда был отец и незримо присутствовали славные предки, не давая забыть, кто я, и где моя родина.

— Почему же он не вернулся вместе с вами? — вскинула брови собеседница, явно ошарашенная такой выспренной речью.

— Увы, слишком стар для путешествия через океан, — вздохнула девушка, после чего, попрощавшись с супругой консула Вокра Рукиса, торопливо направилась в сторону площади народных собраний, спиной ощущая пристальный взгляд женщины.

К украшенному колоннадой входу в главное святилище Канакерна вела широкая лестница из гладко отшлифованных плит светло-серого, почти белого камня.

Как советовала Бутика Рукис, Ника встала лицом к храму, без труда отыскав глазами весьма широкую для этого города улицу. Но вместо того, чтобы направиться туда, стала внимательно разглядывать фронтон, украшенный огромным лицом Нутпена с широко раскрытым ртом-окном.

В своём мире девушка мало интересовалась историей, но ей казалось, что это здание напоминает Пантеон. Или Парфенон? В общем, какой-то там храм из Древней Греции. Вот только там вроде бы барельефы и статуи не раскрашивали. А тут борода, усы и даже брови бога морей отливали светлой синевой, а губы, казалось, красили той же помадой, что и госпожа Рукис.

Поскольку рабы не имели права посещать это святилище, путешественница оставила Риату у подножья лестницы, где стояли навесы торговцев голубями, благовонными смолами, веточками можжевельника, листами папируса и прочими необходимыми для жертвоприношений атрибутами.

Сжимая в кулаке липкий, приятно пахнущий желтоватый кусочек, Ника стала подниматься по широким, местами потёртым ступеням. Какое-то время она с удивлением разглядывала второй ряд колонн, более тонких, украшенных затейливым волнообразным узором. А вот стена за ними не впечатлила. Просто густо замазанная известью плоскость, сквозь которую всё равно просвечивали блоки каменной кладки.

Гостеприимно распахнутые массивные двустворчатые двери с ярко начищенными медными накладками приглашали шагнуть с ярко освещённой, жаркой площади в прохладный сумрак святилища.

С неожиданной робостью девушка переступила невысокий порожек, машинально отметив внушительную толщину стен, и с любопытством оглядела просторное помещение. В зале царила благоговейная тишина, нарушаемая лишь невнятным шёпотом молящихся, чьи фигуры темнели то тут, то там, жужжанием случайно залетевших мух да треском горевших на жертвеннике углей.

У противоположной стены возвышалась статуя могучего бородатого мужика, чьи руки спокойно и даже как-то расслабленно лежали на подлокотниках кресла, сильно смахивавшего на застывшие в камне волны.