Лягушка-путешественница - Анастасия Анфимова (2017)

Поначалу изваяние, освещённое солнечным светом, бившим сквозь круглое окно на фасаде, показалось путешественнице огромным, давящим, заполнившим собой весь храм. А в непринуждённости владыки морей чувствовалась скрытая мощь, готовность вскочить с трона и крушить всех, кто окажется недостаточно почтителен. Но сделав несколько шагов, она с удивлением убедилась, что скульптура на самом деле не так уж велика. Максимум — два человеческих роста. Губы Нутпена улыбались очень даже приветливо, а возле глаз обозначились лукавые морщинки.

Подойдя к квадратному алтарю, Ника аккуратно положила в огонь кусочек смолы, громким шёпотом поблагодарив бога изменчивой водной стихии за благополучное завершение плавания. Уже собираясь уходить, она обратила внимание на большую, ярко начищенную чашу или, скорее, таз, литров на пятнадцать, подвешенный на цепях между четырёх каменных столбиков. Стенки сосуда покрывал сложный узор из рыб, волн, кораблей и каких-то непонятных морских тварей вроде медуз или осьминогов.

«Неужели, это и есть знаменитая чаша Нутпена?» — с недоумением подумала девушка, вспомнив слова Картена о том, что главная святыня Канакерна никогда не выставляется на всеобщее обозрение.

Мимо, шелестя одеждой, прошла плотно закутанная в покрывало женщина. Но не успела она дойти до посудины, как на пути вырос тощий, пожилой мужчина в длинном светло-сером балахоне.

«Жрец», — догадалась путешественница.

После короткого неразборчивого разговора женщина передала служителю культа сложенный в несколько раз кусочек папируса и монету. А вот какую, Ника разглядеть не смогла.

Благодарно кивнув, жрец подошёл к чаше и осторожно опустил его внутрь. Исступлённо прижав руки к груди, женщина что-то горячо зашептала, потом, сгорбившись, медленно поплелась к выходу, шаркая ногами и всхлипывая.

Видимо, служитель Нутпена заметил интерес девушки, потому что, подойдя к ней, негромко спросил:

— А вы ни о чём не желаете попросить пенителя волн, госпожа?

— Нет, — покачала она головой, посчитав, что и без этого уже достаточно потратилась на благовонную смолу. — Я уже поблагодарила великого за то, что он позволил мне добраться до вашего славного города, и пока не хочу обременять его другими просьбами.

Ответ прозвучал столь неожиданно, что собеседник, на какое-то время растерявшись, наконец пробормотал:

— Такая скромность похвальна, но не граничит ли она с высокомерием?

— О нет, — энергично запротестовала Ника. — Я искренне почитаю и преклоняюсь перед владыкой вод, не раз спасавшим мне жизнь.

Лицо мужчины смягчилось, а путешественница поспешила перевести разговор на другую тему.

— Пусть простит достойный служитель Нутпена чужеземную гостью за вопрос, который, быть может, покажется слишком дерзким.

Жрец сурово сдвинул брови, но кивнул довольно благожелательно.

— Готов ответить на него, если это в моих скромных силах.

— Мне приходилось слышать о чудесной чаше, подаренной городу богом морей. Неужели это она?

— Нет, — рассмеялся жрец наивности собеседницы. — Это лишь её образ. Святыня недоступна для непосвящённых. Но вы можете прикоснуться к ней посредством написанного на папирусе послания. Каждый день после захода солнца верховный жрец, принося жертву, сжигает все письма в священной чаше, и благодатный дым уносит молитвы людей к трону Нутпена.

— Я обязательно напишу ему! — пообещала девушка. — Но попозже.

Решив, что делать здесь больше нечего, она чуть поклонилась мужчине и покинула храм.

Рабыня её даром времени не теряла, болтая о чём-то с продавцом голубей. Заметив госпожу, Риата тут же перестала смеяться и отошла в сторону с видом полной готовности следовать за хозяйкой куда угодно.

— Он тебе понравился? — не удержалась от вопроса путешественница, едва главное святилище города скрылось из вида.