Лягушка-путешественница - Анастасия Анфимова (2017)

— Ты убил её, кал шакалий! — Картен от души врезал опешившему подчинённому по заросшей морде. Тот с воем рухнул в траву, на какое-то время потеряв способность соображать.

— Ну, конечно! — скрипнул зубами купец, заметив на бледной шее дикарки следы пальцев.

— Я не хотел, хожаин! — запричитал Дрес, сплёвывая кровь и осколки зуба. — Она шама ждохла!

— Ты мне за неё заплатишь, каракатица дохлая! — капитан ударил матроса ногой в бок. — Столько, сколько она стоит на рынке в Канакерне! Понял, похотливый боров?!

— Понял, хожаин, — пробурчал Дрес, с трудом поднимаясь на ноги. — Я и жжал-то чуть-чуть. Чего она ждоха-то? Хлипкая какая-то попалашь, хожаин.

Но тот, уже не слушая его, махнул рукой и ушёл, ругаясь на чём свет стоит.

Сразу почувствовав перемену настроения начальства, матросы засуетились, преувеличенно деловито выстраивая в колонну хнычущих пленниц. Первыми в обратный путь тронулись Жаку Фрес с двумя матросами. За ними, растянувшись длинной цепью, шли связанные между собой рабы. Потом гнали коров и лошадей. Купец окинул пристальным взглядом поляну, словно желая удостовериться в том, что они забрали отсюда всё, что только можно.

И вдруг с дальнего конца донёсся жалобный крик. У кромки леса появилась одинокая женская фигурка. Очевидно, кому-то из дикарок всё же удалось вырваться из облавы.

— Пусть хранят тебя твои боги, — усмехнулся на прощание Картен и на всякий случай прочёл волшебное заклинание.

Женщина кричала ещё несколько раз. Связанный бородач заорал глухо, словно обиженный медведь, тут же заработав удар древком копья по спине. Гант закашлялся пленницы пронзительно завыли. Но мореход уже не обращал на эти звуки никакого внимания. Он с гордостью думал, что привезёт из этого плаванья не только богатство и славу, но и новые знания о море, землях и людях.

Глава III Гиблый берег

И тут, как он и предсказывал, разразилась катастрофа.

Герберт Уэллс

Самовластье мистера Парэма

Усевшись на фальшборт, Ника с ленивым интересом наблюдала за суетящимися матросами, не забывая время от времени оглядываться вокруг. При этом делала она это совершенно машинально. Её наставник и названный папаша, несмотря на почтенный возраст и аристократическое происхождение, любил пошутить. Например, запустить в ученицу, увлечённую каким-нибудь делом, сосновой шишкой или даже камнем. А когда та обижалась, самым ядовитым тоном сообщал, что настоящий охотник должен быть внимательным и всегда готовым к любым неожиданностям.

Ал Жорк и Нут Чекез, судя по всему, таких учителей не имели. Во всяком случае, вытаскивая из трюма овчины, корзины, узлы и какие-то свёртки, моряки ни разу не взглянули на лес.

Ника ждала возвращения Картена с двойственным чувством. Ей очень не хотелось, чтобы ганты попали в рабство, тем более, она считала себя виноватой в том, что жадный купец нашёл их стойбище. С другой стороны, девушка прекрасно понимала свою зависимость от канакернских мореходов. Любое случившееся с ними несчастье автоматически отразится на ней. Втроём им ни за что не справиться с управлением кораблём. А перспектива застрять в этих дебрях совсем не привлекала будущую помещицу.

Вот почему, раздираемая противоречиями, Ника обрадовалась, когда увидела выступившего из зарослей Жаку Фреса, но сердце её болезненно сжалось при виде связанных друг за другом женщин, к тому же тяжело нагруженных поклажей.

— Как поохотились? — обрадованно вскричал Нут Чекез, сбегая по трапу.

— Двадцать шесть взрослых и трое мелюзги, — сообщил довольный рулевой.

И девушка почему-то обрадовалась, узнав, что никто из детей не пострадал.

— Наши все целы? — спросил, перегнувшись через фальшборт, Ал Жорк.

— Брег Калсаг и Укнан ушли в царство мёртвых, — со вздохом сказал Мулмин, отступая в сторону.