Совместимость - Виктория Свободина (2020)

— Пока особо нет. Лет до двадцати-двадцати пяти к тебе будет предъявляться минимум требований. Лишь иногда, желательно появляться со мной на некоторых церемониях и приемах.

— А потом?

— Потом? — мне кажется, шуман хочет уклониться от ответа. Я уже знаю, что если Великан о чем-то умалчивает, значит это какая-то пакость для меня. — Потом будет видно.

Решила побыть страусом и не допытываться до правды. Мне бы переварить то, что есть сейчас.

— Мне можно выходить из резиденции, путешествовать? Я бы хотела и дальше встречаться с мамой.

Леоган согласно кивнул и я радостно выдохнула.

— Можно. Но только чтобы с тобой всегда была охрана, и к вечеру ты возвращалась обратно в резиденцию — нам желательно иметь контакт каждый день.

Поморщилась от слов «иметь контакт». Противно.

Если до этого у меня еще и оставались вопросы, то все выветрилось из головы. Как только появилась возможность, заявила, что хочу спать, и Леоган ушел.

* * *

Следующие месяцы прошли для меня в состоянии постоянной депрессии. Вообще мне не нравится испытывать негативные эмоции, и я всегда быстро забывала все негативное, но тут вдруг оказалось, что выплыть из состояния постоянного напряжения и стресса у меня теперь получается плохо.

Не скажу, что Великан не пытался исправить ситуацию. Мы теперь стали много друг с другом разговаривать, мне постоянно делались какие-то подарки, но если в моей прежней жизни вещи что-то значили, то теперь все это обесценилось. Близости с Леоганом я боюсь, как огня, и стоит мужчине даже просто протянуть ко мне руку, чтобы помочь отодвинуть стул, и еще что-то в этом духе, как я вся сжимаюсь, и хорошо, если шарахаюсь в сторону. За этот период шуман не притронулся ко мне ни разу, максимально близкое расстояние, которое я могла ему позволить, это метра полтора от меня.

В резиденции мне скучать не удавалось. Учебой я загрузилась по самую макушку, чтобы как-то себя отвлечь. Мне настоятельно порекомендовали выбрать направления межрасовых отношений, политики и экономики. Я не отказывалась, все равно понимала, что все эти сферы теперь рано или поздно коснуться моей жизни, а отрицание это не выход. Хотя… вот например следовать шуманскому этикету я так и не могу себя заставить. Внутренний протест. Шуманские жены, да и многие шуманы смотрят из-за этого на меня пренебрежительно, а кто-то и с презрением. По их мнению, я то ли не могу выучить правила, то ли специально демонстрирую всем, особенно своему мужу неуважение, и в последним предположения ушли не так далеко от истины. Тем не менее, Леоган еще ни разу не попрекнул меня в том, что я себя неправильно веду. Однако это и не нужно, за него это хорошо делают его подданные. В местной женской иерархии, как мне кажется, меня поставили на самую низкую ступень и, наверное, принимают за юродивую, иначе объяснить то, что меня порой демонстративно игнорируют, не могу.

Впрочем, на то, как ко мне относятся в резиденции, мне плевать. Мне не нравятся ни шуманы, ни их жены. Самое главное, что мне удалось наладить постоянный контакт с мамой. Мы теперь видимся не реже одного раза в неделю, свободно гуляем по паркам и магазинам, я уже успела бесконечно полюбить своего маленького братишку Алана, к которому, к сожалению, не смею даже прикоснуться, хотя мне и успели сказать, что маленьких детйям мужского пола я могу спокойно трогать, но рисковать не хотелось. Зато Алана активно задариваю всевозможными подарками, скупая целые магазины игрушек. С Миреком у нас сложились довольно ровные отношения. Поначалу мужчина относился ко мне с большой настороженностью, но потом, кажется, успокоился, встречая мое появление неизменно приветливо.