В глубине ноября - Туве Янссон (2018)

На долину наползала широкая тень — собирался новый дождь. И тут на мосту появился Снусмумрик. Вне всякого сомнения, это был он — ни у кого больше нет таких зелёных одёжек. Он остановился у кустов сирени и огляделся. Потом подошёл поближе, замедляя шаг. Мюмла открыла окно.

Хемуль отбросил грабли.

— Прибираешься, прибираешься, — проговорил он.

Филифьонка заметила в воздух:

— При Муми-маме такого не было.

Хомса смотрел на Филифьонкины сапоги и видел, как они ей жмут. Дождь наконец собрался. Последние жалкие листья отрывались от своих ветвей и облетали на веранду, дождь набирал силу.

— Привет, — сказал Снусмумрик.

Все переглянулись.

— Похоже, начался дождь, — нервно произнесла Филифьонка. — Хозяев нет дома.

— Хорошо, что ты пришёл, — сказал Хемуль.

Снусмумрик сделал какой-то неопределённый жест и спрятался в тени своей шляпы. Потом он повернулся и направился обратно к реке. Хемуль и Филифьонка пошли следом. Они остановились поодаль и смотрели, как Снусмумрик ставит у моста палатку и заползает в неё.

— Хорошо, что ты пришёл, — повторил Хемуль.

Они постояли ещё немного под дождём.

— Он спит, — проговорил Хемуль шёпотом. — Устал.

Мюмла видела, как они вернулись в дом. Она закрыла окно и аккуратно собрала волосы в красивый гордый пучок.

Нет ничего приятнее, чем наслаждаться жизнью, и ничего легче. Мюмла никогда не испытывала жалости к тем, кого встречала и потом забывала, никогда не вмешивалась в чужие дела. Она смотрела на остальных и их хлопоты со спокойным удивлением.

Одеяло из гагачьего пуха было синее. Шесть лет Муми-мама собирала пух, и теперь одеяло лежало в южной гостевой комнате под кружевным покрывалом, ожидая тех, кто умеет получать от жизни удовольствие. Мюмла решила положить в ноги грелку и знала, где её найти. Раз в пять дней можно мыть голову дождевой водой. С приходом сумерек вздремнуть. По вечерам в кухне будет тепло после готовки…

На мосту можно лежать и смотреть на бегущую воду. Или бегать, или пробираться по болоту в красных сапожках. Или свернуться клубочком и слушать, как стучит по крыше дождь. Наслаждаться жизнью — это очень просто.

Ноябрьский день понемногу клонился к сумеркам. Мюмла забралась под одеяло из гагачьего пуха, до хруста вытянула ноги и обхватила ступнями бутылку с тёплой водой. Снаружи шёл дождь. Через пару часов она проголодается настолько, чтобы снизойти до Филифьонкиного ужина, и, возможно, ей захочется даже поговорить. Но сейчас единственное, что ей нужно, — это погрузиться в тепло, весь мир — одно большое мягкое одеяло, обёрнутое вокруг Мюмлы, а все остальные — по другую его сторону. Мюмла никогда не видела снов, она засыпала, когда хотелось спать, и просыпалась, когда имело смысл проснуться.

10

В палатке было темно. Снусмумрик выполз из спальника. Пять тактов ничуть не приблизились, не вернулась ни одна нотка. Снаружи было совсем тихо, дождь перестал. Снусмумрик решил поджарить ветчины и пошёл к поленнице за дровами.

Когда костёр разгорелся, к палатке снова подошли Хемуль с Филифьонкой. Они стояли, смотрели на Снусмумрика и молчали.

— Вы ужинали? — спросил Снусмумрик.

— Мы не можем, — ответил Хемуль. — Никак не договоримся, кому потом мыть посуду.

— Хомсе, — предложила Филифьонка.

— Нет, не хомсе, — заспорил Хемуль. — Хомса помогает мне в саду. А домом должны заниматься Филифьонка и Мюмла, они же всё-таки женщины, а? Разве я не прав? Я варю кофе и слежу за порядком. А Староум уже такой старый, что пусть себе делает что хочет.

— Хемулям лишь бы командовать, — взвилась Филифьонка.

И она, и Хемуль смотрели на Снусмумрика с беспокойным ожиданием.